— Ага. — Я ставлю чайник на место и достаю молоко из холодильника, наливая немного в каждую чашку.
— И будь осторожна в своих словах.
— Знаю. — Взяв кофе для Лэйна, я перехожу на другую сторону стойки и жду, пока он заправит серый галстук, который держит в руке, за воротник рубашки.
— Тебе нужно быть бдительной. — Он поправляет пиджак.
— Вчера ты говорил мне то же самое. — Я улыбаюсь, передавая Лэйну кофе и поправляя его галстук.
— Знаю. — Лэйн улыбается, прежде чем отхлебнуть из кружки. — И вероятно, я скажу тебе то же самое завтра.
— Охотно верю.
Лэйн делает большой глоток кофе, а затем переминается с ноги на ногу, пока не ставит кружку на стойку:
— Опаздываю. Я, пожалуй, пойду.
— Хорошего дня, дорогой, — говорю я, как любящая жена, которая желает своему мужу хороших дней по утрам и сладких снов по ночам.
— И тебе тоже, милая тыковка.
— Милая тыковка?
— Просто смирись с этим.
— Окей.
Лэйн сокращает между нами расстояние и кладет обе ладони мне на плечи:
— Будь осторожна.
— Буду.
— Хорошо. — Он наклоняется ко мне и прижимается своими губами к моим, завладевая моим ртом сильно, быстро и по-хозяйски.
Ни хрена ж себе!
Я отвечаю ему тем же.
Лэйн останавливается. Его глаза вылезают из орбит.
— Блядь, — говорит он, отступая. — Вот дерьмо. Я не подумал и просто сделал то, что хотел сделать все утро. — Он проводит руками по затылку, прежде чем обхватить его. — Наверно, мне не следовало этого делать.
Он все утро думал о том, чтобы поцеловать меня? Мое сердце замирает, когда я прижимаю руку к груди и улыбаюсь.
— Все в порядке, — говорю я, затаив дыхание.
— Мне не следовало целовать тебя.
Но я рада, что он это сделал. Жаль, что у меня самой не хватило смелости поцеловать его задолго до этого.
— Честно говоря, это было прекрасно. Мне понравилось.
Открыто. Честно. Спокойно. Я хочу, чтобы между нами все было именно так, и я хочу, чтобы он тоже чувствовал себя так со мной.
— Я, пожалуй, пойду. — Он опускает руки и громко выдыхает.
— Ты же не хочешь опоздать. — Я приподнимаюсь на цыпочки и провожу пальцами по волосам Лейна, прежде чем нежно прижаться губами к его щеке. — Мне понравилось, — шепчу я снова, глядя ему в глаза.
Его руки обхватывают мою талию. Губы снова накрывают мои, и он целует меня с такой настойчивостью, голодом и страстью. Он целует меня так, словно у него, возможно, больше никогда не будет такой возможности.
Все утро я прокручивала в голове прощальный поцелуй и снова и снова переживала каждый чудесный момент.
Я хочу, чтобы их было больше. Хочу больше его. Хочу большего от своей жизни. Кем я становлюсь?
Раздается стук в дверь. Сетка дребезжит.
Сторм.
Я мчусь к двери. Поворачиваюсь и распахиваю ее настежь.
— Привет, красотка, — говорю я в тот момент, когда ярко-голубые глаза Сторм сверкают.
— Доброе утро, красавица, — отвечает она.
Красавица. Это приятно.
— Заходи. — Я открываю сетчатую дверь и отступаю в сторону, пропуская ее. — Я подготовила духовку. Даже приготовила для нас фартуки. — Я визжу от восторга, когда мы идем на кухню.
— Замечательно, — отвечает Сторм.
Вручая Сторм розовый фартук, я надеваю голубой на талию и шею, прикрывая джинсы и футболку.
— Где твои противни и миски для смешивания? — Сторм смотрит в сторону плиты.
— Я покажу.
Роясь в старых кастрюлях и сковородках в ящиках, Сторм достает то, что нам нужно.
— Можешь достать муку, молоко, масло и яйца?
— Конечно.
Вскоре на столе остается мука, в мусорном ведре — пустая бутылка из-под молока, а раковина усеяна яичной скорлупой.
— Люди совершают ошибку, слишком энергично взбивая смесь, — говорит Сторм, осторожно крутя деревянной ложкой в миске. — Выпечка — это как занятие любовью. Для начала тебе нужно аккуратно перемешивать смесь, а затем, со временем, ты сможешь набирать обороты и увеличивать скорость. При таком способе тесто получается более воздушным и легким, а в результате получается влажный и пышный пирог. Нам нужен воздух, который поможет ему идеально подняться. Чем больше воздуха, тем сильнее он поднимется.
Так вот как это делается, и то же самое происходит с занятиями любовью, да?
Интересно.
Я наклоняю голову набок и закрываю глаза, представляя горячее тело Лэйна, извивающееся под простынями. Мы занимались любовью? Или трахались? Сначала все было медленно и нежно, ну… после того, как он порвал мою девственную плеву, потому что я помню, что этот момент был быстрым… но это было похоже на то, о чем говорит Сторм. Медленно и нежно. Быстро и без промедления. Медленно, а затем снова нежно. Он набирал, и набирал, и… Я сглатываю.