— Почти уверен, что после всего, через что она прошла, и того, что придется сделать, чтобы вытащить ее из этого дерьма, так как ты объявил ее своей невестой Рэйву, она будет сломлена навсегда. Боже, Джо. Похоже, ты теперь только и делаешь, что ломаешь молодых девушек.
Последовала еще одна долгая пауза.
— Нет. Я смогу все исправить. Должен быть способ вытащить ее отсюда. Мне нужно вернуть ее домой.
Домой.
Я хочу домой, и не в свою комнату в общежитии, а к своим родителям. Мне нужны мои мама и папа. Чего бы я только не отдала, чтобы оказаться в их объятиях после того, что произошло сегодня.
— Сначала я должен выяснить, кто в нас стрелял. — Плечи Хаггерти опускаются. Он слегка сутулится.
— Не думаю, что это были наши парни.
— Нет, не они. Рэйв и Салли убили бы меня, когда появились здесь. К тому же, у них были вопросы о том, что произошло сегодня. Кто-то хочет нашей смерти, и это не из-за приказа Рэйва. Но он сказал, что разберется с этим.
— Это хорошие новости.
— Так и есть, и мы найдем способ расхлебать это дерьмо, Бретт. Мы всегда находим способ выпутаться из дерьма. Но сначала нам нужно уберечь эту девушку от дальнейшего вреда. Мы служим и защищаем нашу страну, и с теми парнями, с которыми у нас сейчас нелады, не думаю, что мы вдвоем сможем долго защищать ее, если она останется здесь. — Хаггерти поворачивается на пятках лицом к двери, которая отделяет их от меня. Он прижимает к дереву обе ладони, а затем и лоб. — Зачем ей понадобилось вот так схватить меня на улице? Она такая юная. Ей всего двадцать.
Бретт качает головой.
Хаггерти выпрямляется:
— Рэйв сказал нам не отходить друг от друга ни на шаг, прежде чем мы ушли этим утром, но мы это сделали. Он сказал нам схватить Бьянку, и у нас ничего не вышло… черт. Кто, нахрен, стрелял в нас?
— Не знаю, чувак. — Бретт внезапно хватается обеими руками за бедро. Он морщится. — Понятия не имею.
— Как думаешь, люди, жаждущие нашей крови, знают, кто мы на самом деле? Знают, что мы федеральные агенты?
Бретт опускает голову:
— Чертовски надеюсь, что нет. Я не собираюсь подыхать из-за этого дерьма
Хаггерти вздыхает:
— Мы не можем позволить этой молодой глупой девчонке встать у нас на пути.
— Верно. Верно. — Бретт зажмуривает глаза, на его лице написана боль. — Но сейчас, пожалуйста, не мог бы ты проверить, как я зашит? Мне пришлось украсть расходные материалы из аптеки и сделать это самому в грязном переулке. Все чертовски стремно, и я испытываю от этого чертову муку.
— Ну, ты же тот самый придурок, которого подстрелили.
— А ты тот самый придурок, которого выдали за жениха какой-то молодой блондинки.
— Заткнись.
— Да пошел ты.
— Пошевеливайся, ладно? Или я возьму свои принадлежности и зашью твой большой толстый рот.
Бретт ковыляет прочь, а Хаггерти следует за ним. Их шаги эхом разносятся по комнате. Вскоре они отдаляются друг от друга.
Я закрываю глаза. Сворачиваюсь в позу эмбриона и молюсь, чтобы Хаггерти поскорее забрал меня отсюда, как и обещал. Меня не волнует, что он считает меня глупой блондинкой или что я плакала как ребенок из-за секс-торговцев, перестрелок и торговли людьми. Это тот мир, который я не знаю, и частью которого я никогда не хотела бы быть. Я просто хочу снова стать Мирандой Сайкс, студенткой университета, которая, может быть, немного взбалмошна и импульсивна, но, тем не менее, находится в безопасности.
Глава четвертая
Мое тело ноет, от бетонного пола холод пробирает до костей.
Где я?
Я издаю стон и сажусь, щурясь от неестественно яркого света мониторов.
Камеры слежения.
Все возвращается на круги своя. У меня в голове все кружится. Образы мелькают: «Алессандро», кровь, я спасаюсь бегством, меня раздели и заставили оседлать Хаггерти, а эти мерзкие люди словно на повторе. Это было на самом деле. Я не сплю.
Черт, когда я заснула? Хаггерти накачал меня наркотиками? Последнее, что я помню, это как одевалась и как Бретт и Хаггерти разговаривали.
Что они решили?
Сейчас ночь или утро?
Я отправляюсь домой?
Мои родители будут волноваться, если я не отправлю им сообщение или не позвоню, чтобы сообщить, что со мной все в порядке. Мама ждет этого. Раньше я думала, что ее требование ежедневно поддерживать связь, когда я уезжала в университет, было глупостью. Больше я так не думаю. Пара минут может изменить твою жизнь. Мама была права. Большой мир может навлечь на тебя неприятности. Я в беде. Мне нужны ответы. Сейчас.