Сразу после захвата Вавилона Кир отдал приказ о храме Божьем в Иерусалиме: «Да будет отстроен храм тот заново, да будет отстроен на месте, где приносят жертвы; основание его должно быть прочным, высота — шестьдесят локтей, ширина — шестьдесят локтей. Рядов из неотесанного камня три, и один ряд из нового дерева; а средства на все это будут выданы из моего царского дома. Также — золотые и серебряные сосуды храма Божьего, которые Навуходоносор вынес из храма и увез в Вавилон, пусть вернут в Иерусалим, и да будут они помещены на свое место в храме Божьем». Затем Кир направился с войсками на запад, а властителем Вавилонии он поставил своего старшего сына Камбиза.
ОБРАЩЕНИЕ ЦАРЯ ВИШТАСПЫ В ВЕРУ
Много арийских стран прошел Заратуштра, много проповедей произнес, много насмешек, плевков и побоев пришлось ему вынести. И вот в 540 году до нашей эры после всех мытарств, скитаний и приключений Пророк прибыл в богатое царство Кави Виштаспы, в страну Партава. Выйдя на берег реки Амударья, Заратуштра помолился Властелину Мысли и Доброму Помыслу, дабы они даровали ему такую удачу, чтобы могучего Виштаспу, он наставил мыслить, говорить и действовать согласно вере Ахура-Мазды.
Затем он пришел во дворец и обратился с вдохновенной песней к Виштаспе, воспевая лучезарность и неисповедимость Единого Бога, напомнил царю о его благочестивых предках, ведущих род от самого Рамы, о великой древней религии почитателей Властелина Мысли, которую исповедовали эти доблестные арии. Под конец Заратуштра призвал Кави Виштаспу прекратить кровавые жертвоприношения девам и полубогам, отвернуться от ложных кумирен и святилищ и предложил вернуться в лоно древней религии его праведных предков.
Царь Виштаспа выслушал его стихи-мантры и догадался, что странник, пришедший к нему, послан Небом. Но последователем его веры Виштаспа стал далеко не сразу. Сначала у царя возникли подозрения, что перед ним обыкновенный прорицатель-проситель, и он ответил Заратуштре надменно: «Если тебе нужны лошади или еще что-то, иди, возьми и ступай прочь». Тут Заратуштра молча удалился, не взяв ничего. Но через некоторое время Пророк снова пришел к царю.
В то время советниками и придворными царя Виштаспы были многие черные маги во главе с дэвопоклонником Заком. Их умами владела старая религия дэвопоклонства. Для поддержания власти и собственного значения, они занимались вредоносным колдовством и смертоносной магией. Заратуштра продолжал свои проповеди против старой религии, и даже осмелился опять явиться во дворец.
Видя это, советники Виштаспы стали убеждать царя, что в его страну прибыл ненормальный смутьян, бесстыжий еретик и одержимый хулитель дэвов. И во избежание гнева могущественных дэвов-небожителей государь должен немедленно приговорить его к смерти. Царь внял их советам. И вот по указу Виштаспы слуги схватили Заратуштру, связали руки, заковали ноги в колодки и бросили в царскую темницу.
Заратуштре не давали ни одежды, ни пищи, ни воды. Тело его терзали холод, сырость, голод и жажда. Связанный, с закрытыми глазами, Пророк лежал на каменном полу темницы и шептал молитвы Властелину Мысли. В таких невыносимых муках проходили его дни и ночи.
Выждав более двух месяцев, чтобы от истощения мог умереть самый сильный из силачей, маги-карапаны велели стражникам открыть темницу и вынести вон мертвое тело. Как же они изумились, когда узрели, что Заратуштра жив! Это было первое явленное им чудо. А когда скрученного веревками пророка привели к царю, произошло второе чудо. Истерзанное и истощенное тело Заратуштры прямо на глазах растерявшихся черных магов стало оживать, розоветь и наливаться силой, — перед царем Виштаспой и его свитой предстал целый и невредимый, полный жизненных сил благородный Пророк. И тут, словно пелена пала с глаз Виштаспы, и будто ветром развеяло злой дурман, окутывавший его разум. Царь поверил, что перед ним истинный посланник Верховного Бога. Одумавшись, на сей раз добродетельный Виштаспа сказал так: «Даже если я приму твою веру во Властелина Мысли и отрекусь от дэвов, это все равно не спасет мою душу от посмертного наказания, ибо на мне лежит грех убийства. В трех сражениях я убил сорок тысяч человек: двадцать тысяч в первом сражении, а во втором и третьем — по десять тысяч человек было убито мною. Затем было еще три сражения, в которых я убил тридцать тысяч человек».