Пока я сидел на маленьком стуле и вел свои записи, как в прежние времена, она сидела на полу, ко мне спиной, "одна в моем присутствии". Разговаривала со зверюшками и игрушками, и только время от времени давала мне понять: предполагалось, что я слышу. Вначале она брала барашка и говорила: "Где собачка?" Я находил конверт, в котором хранились остатки собачки, а Габриела рассказывала мне все про дырочку в ней и исследовала дырочку пальцем. Она сказала, что собачка не такая уж выпотрошенная, чтобы не могла стоять, и ставила ее рядом с барашком. Потом начинала вынимать игрушки и опорожнять корзинку. Какое-то время составляла поезд, говоря разборчиво, но сама с собой. Один раз сказала: "Смотри, какой я сделала длинный поезд!" Но он не был длинным, потому что она только вспоминала, каким он был на прошлых сеансах, когда игра шла не с целью общения.
Я: Ты вспоминаешь то, что игрушки для тебя значили, когда ты была маленькой Пиглей, а не большой Габриелой.
Габриела: Давай еще играть.
И она аккуратно убрала несколько игрушек, которые вынула, и в полном порядке сложила их под книжной полкой. Занимаясь этим, она заботливо обращалась с корзинкой и другими игрушками и говорила что-нибудь вроде: "Ну, вот так". В это время ее голова касалась моего локтя. Это не было чем-то преднамеренным, и она не отодвигалась. Просто так получалось. Габриела убрала собачку в конверт и сказала "до свидания". И поставила рядом с конвертом барашка. Потом сказала: "Теперь!" — что означало: мы переходим к чему-то другому.
Мы встали, и сначала показалось, что мы продолжим играть с паровым катком (в прятки). Однако она нашла детскую книжку с картинками. Я сел с ней рядом, и мы стали эту книжку перелистывать. Габриела смотрела на книжку с большим вниманием и, казалось, ей нравились те обрывки сведений, которые я мог дать о ней. Потом мы посмотрели другую книжку, в которой была масса картинок, но сама книжка была несколько сложноватой. Так что мы взяли другую, тоже с картинками, но и с текстом. Я пересказал ей текст, пока она переворачивала страницы. Наконец, она решила посмотреть книжку о животных. Она называла животных, если знала, и была очень счастлива и довольна. Я дал ей возможность рассказывать мне о чем она хотела; иногда в рассказах попадалось слово "черный", и я напомнил ей о черной маме.
Я: Ты стесняешься говорить мне что-то из того, что думаешь.
Она согласилась, но как-то нерешительно.
Я: Я знаю, когда ты на самом деле стесняешься — когда хочешь сказать мне, что ты меня любишь.
Габриела очень уверенным жестом выразила согласие.
Пора было уезжать, и она была совершенно готова ехать и пошла за отцом. Было очевидно, что Габриела получила удовольствие от этого посещения, и я не мог обнаружить никаких признаков какого-либо разочарования, как если бы она намеревалась сделать что-то еще и упустила это из виду. Она казалась совершенно естественной, когда прощалась, и у меня сложилось впечатление о действительно естественной и психиатрически нормальной пятилетней девочке.
Послесловие родителей Пигли
Возможно, некоторым читателям интересно знать, что переживали в данном случае родители и что с этим ребенком сейчас.
Для родителей разрешение участвовать в процессе роста и выздоровления дочери имело огромное значение. Это предотвратило то, что можно часто наблюдать: появление у родителей чувства, что их бросили в их беде, и ощущения, что они стали жертвой соперничества и конкуренции с терапевтом; или, возможно, чувства зависти к терапевту или ребенку, или ощущения, что для того, чтобы избежать таких болезненных чувств и возможного создания коварных помех, родители могут отступить, выйти из сферы действия сил, связанных с прямыми взаимоотношениями с ребенком, и просто передать его в руки более квалифицированного и знающего авторитета.
Хотя у некоторых читателей может возникнуть ощущение опасности непрофессиональной мешанины, ее, видимо, удалось избежать благодаря такту, "чувству" и большому опыту терапевта, которые, судя по всему, основаны на таком обширном знании, которое представляется как бы вновь забытым и используемым свободно и спонтанно, с уверенностью контакта, на который можно положиться.
Возможно, родителям будет разрешено сказать свое слово в любой дальнейшей дискуссии относительно "за" и "против" лечения "по требованию".
В то время мы чувствовали, что не могли бы принять лечение на какой-нибудь другой основе. Более того, примечательно было сформировавшееся общее мнение о том, что время для проведения нового сеанса лечения наступило, и мы были поистине поражены, узнав из записей о том, как пациентка подхватила нити предыдущего сеанса, как будто между ними не было никакого перерыва во времени, и она теперь готова к следующему шагу.
Однако, если в таких рамках лечение не может состояться, когда это требуется (как, например, между одиннадцатым и двенадцатым сеансами), последствия могут быть очень тяжелыми и, как в данном случае, пациент может оказаться на грани внутренней катастрофы.
Возможно также, читатели захотят узнать, в каком состоянии находится пациентка сейчас и каковы конечные результаты такого процесса лечения.
Габриела — раскованная, непосредственная девушка, очень похожая на своих сверстниц по школе. Судя по всему, она вновь обрела чувство душевного равновесия, которое утратила перед началом лечения. В возрасте около восьми лет у нее были трудности с учебой (в школе ей было скучно и нелегко учиться читать), но сейчас она очень компетентна в своей работе и всегда может найти в ней что-нибудь интересное. По своим склонностям она не девчонка-сорванец, а скорее домоседка. Кажется, в настоящее время хочет стать учителем биологии. Ее главное увлечение — выращивание домашних растений. Ее уверенность в знании ценностей, внутренняя независимость суждений и, возможно, умение находить общий язык со многими людьми порождают вопрос, не действует ли по-прежнему закваска удовлетворительного опыта и достижение взаимопонимания на глубоком уровне.
Более поздних комментариев о сеансах лечения почти нет, не считая, возможно, очень редких замечаний о памяти или какой-либо игре. Печальное известие о смерти доктора Винникотта было принесено случайным посетителем, и ее непосредственная реакция была скрыта в социальной обстановке. Доктор Винникотт очень тонко подготовил ее к неизбежности своей смерти, и она с тех пор раза два вспоминала об этом занятии, когда это было к месту.
Доктор Винникотт обычно вел записи во время сеансов, и Габриела думала, что он пишет свою автобиографию и она каким-то образом в ней участвует: "Он бывало писал, а я играла".
Когда с ней обсуждался вопрос о возможности опубликования данного материала (который она не видела), Габриела сначала колебалась, но потом подумала, что, может быть, это будет полезно другим — и, надо надеяться, это действительно так — и дала свое согласие.
1975 г.
Дональд Вудс Винникотт - крупнейший английский детский психиатр и психоаналитик. Слава и авторитет его таковы, что его имя упоминают рядом с именем Анны Фрейд - в строчку, через запятую. Винникотт начинал с работы педиатра в Паддингтонской детской больнице. С середины 30-х годов он посвящает себя детской психиатрии и проблемам взаимоотношений младенца и матери.
Сайт автора - www.winnicott.net