— У вас с сестрой мамины глаза, — сказала Розали, когда увидела его семью.
Семью, счастливо застывшую возле старого домика. Такую обычную, каких на земле миллионы. У них случались свои обиды и неприятности, но каждый знал, что любим и дорог. Семью, что еще не догадывалась, что их ждет впереди. Эмметт гадал, что было бы, если бы кто-то им предрек их будущее. Стал бы отец выбирать другие маршруты, питалась ли сестренка строго по правилам, чтобы избежать болезнь? Наверное, нет. А он сам? Остался бы он дома, если бы знал, с кем столкнет его судьба. Позволил бы разминуться тем дорогам, что позволили ему встретиться с Розали?
— Позволил бы?
Эмметт обернулся. Эдвард смотрел на него с неким любопытством. МакКарти не понял такой проницательности. У него не было привычки рассуждать вслух. И он никак не верил в подобные случайности. Этот вампир задал вопрос, который он только что задал себе.
— Я бы сделал все, чтобы встретить ее, — ответил МакКарти.
И это было правдой.
— Ты же едва ее знаешь, — недоверчиво проговорил Эдвард, — ты отсчитал в уме время, что был с ней. Несколько месяцев — это немного. Ты до последнего не понял, что она не человек. Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о том, что поддался сиюминутному влечению.
— Ты читаешь мои мысли? — раздраженно воскликнул Эмметт.
Его злило, что каждый из вампиров порывался читать ему лекции о том, как это опасно. Вредно. Словно он должен был это изменить. Словно их существование было само собой разумеющимся в мире, в то время как его обращение было ошибкой. Но это не ошибка. Эмметт хотел жить. Пусть даже в таком облике. И, если повезет, рядом с ним всегда будет Розали.
— Это проклятье, — спокойно пояснил Эдвард, — досталось на пару с вечностью. Пойми, я не любитель подслушивать, но твои мысли… они такие громкие. Отчаянные. И я знаю, что такое вечность. Как многое меняется за это время. Всего лишь пытаюсь предупредить.
Эмметт не ответил. Разговор раздражал его. Он не был юнцом, что ничего не смыслил в жизни. И его сложно было винить в легкомыслии. Ему пришлось слишком рано научиться принимать взвешенные решения.
Розали не была его мимолетной прихотью. Не была попыткой заглушить свою тоску. Пусть он пережил много драм в своей жизни, но даже не это стало основным, что подтолкнуло его в объятия этой девушки. В детстве его испугали воры. Они жили в плохом районе, и их дом подвергся нападению. Однажды ночью воры залезли в дом. Это сильно испугало всю семью. В конце концов, они переехали в более спокойный район. Но страх не оставил мальчика. Эмметту начали сниться кошмары. И тогда его папа придумал игру. Он ставил стулья вокруг его кровати и натягивал между ними покрывало. Эта укромная палатка создавала ощущение безопасности.
Когда Розали появилась в его жизни, он чувствовал то же самое. Весь мир напоминал ту самую самодельную палатку. Под покровом ночи они прятались. Обнажали души. Эмметт не знал кого-то еще, с кем тишина могла быть такой уютной. Тишина, что превращалась в сладкую музыку. Рядом с Розали даже долгая ночь становилась мимолетным мгновением.
Эмметта осенило. Он не думал о том, почему его не шокировало признание Розали. Почему не испугало то, что она другая. МакКарти не отказался от нее сразу же, как понял, с кем связался. Дело в том, что в глубине души он всегда знал, что Розали другая. Возможно, еще тогда, при первой их встрече.
— Я хочу, чтобы это было у тебя, — сказала девушка в один из вечеров.
Она вложила в его руку серебряный крест. — Хочу, чтобы ты вспоминал обо мне. Иногда. Пожалуйста.
Эмметт испытывал смешанные чувства. Смущали ее слова. Словно она прощалась с ним. А он не готов был отпустить ее.
— Спасибо, — пробормотал он, — но, скажу честно, я не слишком-то религиозен.
МакКарти потерял веру в бога, когда с его родителями случилась беда. Да и сестре молитвы не помогли. Казалось, он остался совсем один.
— Я тоже, — призналась девушка, — хотя мне так нравится эта вера людей, что кто-то сильный и благородный присматривает за ними. Что что бы ни случилось, есть кто-то великий, что вопреки всему любит их. До сих пор у меня не было этого права. У меня нет храма, бога. Я не чувствовала, что достойна чьей-то любви. И тут появился ты.
— И тут появилась ты, — улыбнулся Эмметт.
Он накрыл ее руку своей. Так обыденно и просто, но каждый раз эти невинные прикосновения воскрешали в его душе мир.
— У меня нет права входить в храм. Ни в одной религии мне нет места. Но здесь, в твоей студии, я нашла свой храм. Свою веру. Ты — все, чего я хотела от жизни.
Эмметт заключил ее в объятия. Парень не хотел лукавить. Он о многом просил в жизни. Хотел, чтобы жизнь родителей сложилась по-другому. Чтобы сестра излечилась. И куча мимолетных желаний, от исполнения которых, как ему казалось, его жизнь станет счастливее. И ни в одном из них не было Розали. Но она появилась, и он понял, что это то, чего он на самом деле желал. Похоронив один мир, ему было тесно в другом. И вот появилась она и зажгла в нем новую веру. Убедила дать жизни новый шанс.
— Надеюсь, ты никогда не пожалеешь, что пошел за ней. В моей жизни была женщина. Я думал, что она спасла меня. Иногда я думаю, что у всего этого был бы другой план. Умри я тогда, сейчас я был бы человеком. Встретил бы Беллу. И мы бы зажили совершенно обыденной жизнью.
— Но ведь ты все равно ее встретил.
— Встретил. Она похожа на тебя, — лицо Эдварда осветила улыбка, — упрямая. Как решила, что мы будем вместе, так все. Ей пришлось пройти через смерть ради меня.
— Ты боишься, что подведешь ее?
— Я просто хочу сделать ее счастливой. Такой, какой она сделала меня. Мне понравилась эта твоя мысль о тишине. С Беллой я чувствую то же самое.
К ним тихо подошла Белла. Она обняла мужа со спины и приветливо улыбнулась Эмметту.
— У вас все хорошо? — спросила она.
Хотя МакКарти не желал никому зла, от него не ускользнуло, что Белла смотрела на него настороженно. Словно готовая защищать Эдварда, если это потребуется.
— Да, милая, — проговорил Эдвард.
Затем он понимающе подмигнул Эмметту.
— Все хорошо, идем. Думаю, стоит поискать Джаспера. Они что-то пропали.
***
По вине Джаспера Элис осталась без одежды. Впрочем, одежда у нее и без того была так себе, что не стоило об этом жалеть. Он снял свою рубашку и передал ее девушке. Ему нравилось, как она смотрится в его рубашке, а еще лучше она выглядела без ничего. Вампир был бы не прочь еще немного понежиться с Элис, но им нужно было возвращаться к друзьям.
— А она точно не слишком короткая? — спросила Элис, в который раз оглядывая свои ноги,
Джаспер улыбнулся. К счастью, Элис была миниатюрной девушкой, а он достаточно высоким мужчиной, чтобы его рубашка сошла ей за платье. Но все же она не переставала нервничать. Должно быть, она привыкла к своим больничным сорочкам, которые были длиной до самых пят.
— Джаспер, они поймут, почему на мне твоя рубашка, — обеспокоенно выдала девушка.
Мужчина взял ее руку в свою в надежде, что это как-то ее успокоит. Элис очень переживала, что друзья Джаспера сочтут ее слишком распутной. Или странной, сумасшедшей… По мнению девушки, у них было миллион причин, чтобы убедить друга отказаться от нее. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Элис так высоко ценила дружеские узы, что самому вампиру становилось совестно. Откровенно говоря, он пренебрегал друзьями, которые у него были, в то время как Элис, одинокая и покинутая всеми, лелеяла в себе надежду найти друга. Невозможно было не влюбиться в нее.