Казалось, Уитлок уже забыл разницу между светом и тьмой. Черный был единственным, что он мог воспринимать. Пока ему не посчастливилось встретить Элис. Ее мысли были чисты настолько, насколько возможно для человека. Чувства были не отравлены ненавистью и злобой. Тот свет, что излучала она, помог ему удержаться. Не упасть в яму, в которой он временами тонул. Джаспер ужаснулся тому, что только что был готов сделать.
— Прости. Я хотел бы сказать, что убил плохих парней, но сам я ничуть не лучше. Было время, когда я мог только убивать. Я наслаждался этим временем. Даже сейчас, разрывая этих вампиров в клочья, я испытывал удовольствие.
Уитлок наконец посмотрел на девушку. Ему нужно было узнать, насколько ужасным для нее окажется его признание. Но Элис заслуживала правды. И отрицать, что в нем живет зло, способное убивать, было глупо. Особенно сейчас, когда девушка сама это прекрасно видела.
— Я позволила загнать себя в тупик. Ты говорил…
— Элис, разве это сейчас важно? Я сказал, что убивать я умею лучше всего. И, если честно, с этого и надо было начать наше знакомство. Но я так боялся, что из-за этого ты будешь смотреть на меня иначе.
— Не так как сейчас?
— Я чуть тебя не убил.Только что. Мне было нужно…
Элис эмоционально замотала головой. Ей не нужно было слушать самобичевание мужчины.
— Я не смогу смотреть на тебя по-другому, Джаспер. И не пытайся меня убедить, что к тебе нужно по-другому относиться. Ты, наверное, сочтешь меня безумной, но…
— Я тебя люблю.
Именно это признание Уитлока лишило девушку слов. Ее волнение было таким сильным, что она забыла, как говорить. Но этого и не требовалось. Джаспер понял все, о чем Элис ему не сказала. Она любила его так сильно, что невозможно было отделить боль и страх от счастья. Мужчина прижал девушку к себе. Поближе к сердцу, чтобы унять это щемящее чувство радости.
***
Каллисто переоценила свои силы. Белла приняла это с облегчением. Она не хотела бы, чтобы Эдвард беспокоился и за нее. Кроме того, девушка не желала, чтобы муж вновь бросился спасать ее. Упрямство, которое, видимо, она унаследовала от Шерифа Свона, не простило бы ей такую слабость. Она хотела независимости. Уж точно не быть слабовольной тенью своего мужчины. И, если требовалось продемонстрировать свою силу, то Белла не собиралась оставаться в стороне.
Пока ей удалось впечатлить свою соперницу. Каллисто явно не ожидала, что дерзкая незнакомка окажется достаточно сильной и проворной, чтобы дать отпор. Хотя в этом прослеживалась своя закономерность. Ушедшие от варварской кочевой жизни эти вампиры явно утратили свои навыки. Или слишком привыкли к беспомощности своих жертв, людей, чья сила и скорость уступали вампирской. В любом случае, Каллисто была обеспокоена не на шутку. Белле не нравилось думать об этом, но страх ее противницы взбудоражил девушку. Наполнял какой-то уверенностью. Дочка шерифа подумала о том, что в какой-то степени понимает, почему большинство вампиров не могут отказаться от охоты. Не оправдывала, но понимала. Однако это не означало, что она согласилась бы на такую жизнь. У нее был свой смысл для существования. Семья, в которой не было места для страха.
Девушка бросила взгляд на мужа. Хотя у нее не было сомнений, что он справится, время от времени Белла поглядывала на него. То, что она увидела на этот раз, ее испугало так сильно, что девушка совершенно забыла про Каллисто.
Ее муж стоял на коленях. Он корчился, словно от боли, прижав руки к вискам. Это было совершенно не похоже на Эдварда. Белла еще никогда не видела своего мужа таким беспомощным.
— Эдвард! — крикнула она, но мужчина ей не ответил. Даже не услышал.
Он совершенно не сопротивлялся, вампиру, что встал за его спиной. Эдвард был похож на узника, который ожидал своего смертного приговора. И вдруг Белла вскрикнула. Ее муж и был приговоренным, и у него был свой палач. Тут ей вспомнились слова Элис. Отчаянная и жалостная мольба. Она просила прикрыть Эдварда.
Так вот что девушка Уитлока имела ввиду.
Белла едва не попалась в руки Каллисто. Беспокойство за мужа едва не лишило ее самообладания. Несмотря на то, как сильно ей хотелось кинуться на выручку мужу, девушку нельзя было назвать безрассудной. Для начала она попыталась понять, что с Эдвардом не так.
Он не выглядел раненным. Скорее напуганным. Дезориентированным. На это должна была быть причина. И присмотревшись, она поняла, в чем заключалась роль того мальчишки в черном плаще. Он не собирался драться. Точнее, от него этого и не требовалось. Белла видела его глаза. Они были созданы, чтобы мучить своих жертв. Чтобы убивать. Девушка не могла не заметить, как хитро переплелись в этом незнакомом юном облике невинность и вековое зло. Этот юноша с миловидным лицом мог бы сойти за наивное существо, что оказалось не в том месте и не в тот час. Но эта кривая ухмылка не обещала ничего хорошего. Однако Белла знала, как стереть эту улыбку с его лица. К счастью для нее, она знала, как защитить Эдварда от пагубного влияния этого юноши. Вот что увидела Элис. Каким-то чудом девушка знала, что наступит момент, когда только Белла сможет прийти Эдварду на помощь. Она его щит. Ей уже удавалось укрыть мужа от назойливых мыслей толпы людей. Но укрыть от влияния вампира, чей дар был для нее не совсем ясен, было в новинку. И все же она не теряла решительности. Пока здоровяк был отвлечен Эдвардом, она встала позади них. Белла сосредоточилась на крыльях. Ей понравились слова Элис о крыльях, как об убежище от ветра. Девушка представила, как и у нее вырастают крылья. Большие и крепкие, которые могут укрыть ее и Эдварда от зла. В конце концов он и подарил ей эти крылья.
У нее было всего несколько секунд. Пока Каллисто не сообразит, что Белла собирается сделать. Пока еще палач Эдварда не лишил свою жертву головы. И все это давление казалось невыносимым. Но девушке удалось собраться. Все-таки она была дочерью шерифа, которого мать девочки называла ржавым куском железа, сетуя на то, что ему чужды были человеческие эмоции. Но с этим Белла была не согласна. У ее отца было сердце. Но он не был способен на опрометчивые поступки.
— Эдвард, любимый, соберись. Я рядом, я с тобой, — проговорила она, укрывая его от хищного воздействия юноши.
Ее слова привлекли внимание. Тот громила, который только что собирался расправиться с Эдвардом, обернулся. Должно быть, он не понимал, что кроется за этими словами. Как они должны были противостоять его рукам, что несли только смерть. Для него они ничего не значили. Но не для мужчины, которого он поставил на колени.
Эдвард очнулся. Его разум прояснился. И он освободился. Громила даже не понял, что случилось, когда Эдвард схватил его за горло. Громкий, полный боли крик Каллисто оглушил Беллу. Не потому, что он был пронзительным, скорее от мысли, что, если бы не Элис, этот крик принадлежал бы ей. Она бы оплакивала мужа, который стал бы жертвой нечестного боя.
Но, к счастью, Эдвард был жив. И, когда Каллисто ринулась на Беллу, он остановил ее. Одним единственным проверенным способом.
Юноша до последнего верил, что ему удастся пробить броню Беллы. Что каким-то чудесным образом он вновь завладеет ситуацией. Но какими бы отчаянными ни были его попытки, у него ничего не получалось. Ощутимые, как хлесткие удары, они все же не имели прежние силы. И когда Белла двинулась на него, юноша запаниковал. Только в этот момент он понял, что у него больше нет ни союзников, ни опыта, в сражениях. Без своего единственного дара он был беспомощным. К тому же длинный плащ не позволял свободно двигаться. Вскоре он наступил на край плаща и упал.