Отпирая дверь, Отем нервничала. Она любила свою уютную квартирку, но Бен Маккензи богат и привык к роскошным условиям жизни. После их разговора в ресторане «У Луиджи» Отем сходила в библиотеку и прогнала его имя через поисковик. За последние несколько лет статьи о Маккензи регулярно появлялись в разделах светской хроники: Бен на благотворительных мероприятиях, спектаклях, премьерных музыкальных вечерах – всегда рядом с самыми красивыми и знаменитыми женщинами в мире. Очевидно, он очень успешен как в своем бизнесе, так и в личной жизни.
Маккензи переступил порог и остановился, скользя взглядом по маленькой кухне с ее ослепительно-белыми поверхностями и яркими обоями с розами и дальше, по барной стойке, отделяющей кухню от гостиной.
– Итак, это ваш дом.
Отем выдавила из себя улыбку:
– Да, это мой дом. Выпьете бокал вина? Или чего-нибудь покрепче? Я держу бутылку «Джека Дэниелса» для папы. На самом деле ему нельзя пить, но он очень упрямый, так что я думаю, немного виски время от времени ему не повредит.
– Я бы выпил вина.
– Красного или белого?
Он посмотрел на нее с любопытством:
– Сейчас хорошо бы белого.
Отем достала два бокала на длинных тонких ножках и початую бутылку шардоне из холодильника. Бен отпил и покатал вино во рту.
– Неплохое вино. Местное?
– «Коламбиа Крест». Это вино заводской выделки. Вы, наверное, ожидали, что я налью вам самодельного, из бочонка?
– Ничего подобного! – засмеялся он. – Вы не показались мне настолько хозяйственной.
Он взял бокал со стойки и отошел к выходящим на город окнам, задерживаясь по дороге, чтобы рассмотреть старинные часы Викторианской эпохи, фарфоровую статуэтку, столетнюю тарелку зеленого стекла, которую Отем случайно увидела на гаражной распродаже. Его внимание привлекла лепнина на потолке, тонкие кружевные занавески, деревянный пол, цветочный узор лежащих на нем ковров.
– Это поразительно женственное место, – произнес он наконец. – Должен признаться, я немного удивлен.
Отем приготовилась защищаться.
– Я люблю спорт, но это не значит, что я не женщина.
Его карие глаза оглядели ее напрягшуюся фигурку, и Отем заметила в них тень одобрения. Она была одета в облегающий темно-розовый свитер, темно-серые расклешенные брюки с заниженной талией и черные сапоги на каблуках.
– Нет, – сказал Бен, – вы несомненно женщина.
Его глубокий баритон отозвался теплой волной у нее в животе. Отем заставила себя не обращать на это внимания и, чтобы успокоиться, сделала глоток вина. Бен глянул в сторону спальни, отмечая кровать с балдахином, белое вязаное покрывало и такой же подзор.
– Очень симпатично. Это здесь вам снятся сны?
Отем кивнула.
– Были новые?
– Последний – в прошлый понедельник, после нашего с вами разговора.
– И все?
– Да.
– И вы думаете, что между мной и вашими снами существует связь?
– Я думаю, что это наиболее вероятное объяснение происходящего.
Он прошел в ее спальню, затем в ванную и вернулся в гостиную.
– Знаете, – заметила Отем, – это неприлично – входить в женскую спальню без приглашения.
Уголок его рта слегка дрогнул.
– По выражению ваших глаз я понял, что приглашения мне придется ждать долго, – сказал Бен и продолжил более серьезно: – Вы слышали мои условия. Я узнаю, что мне нужно, или мы на этом закончим.
– Не думаю, что вы отступите, – покачала головой Отем. – Вам не позволит совесть. Так же как моя не позволяет это сделать мне.
Бен помолчал.
– Все равно. Пока я не буду убежден в том, что вам можно верить, я намерен следовать за вами как тень.
Отем опустила бокал. От раздражения она не рассчитала свои силы, и хрусталь тоненько звякнул.
– А что, если я против? Что, если я скажу вам уйти и забыть обо всем этом?
– Не скажете. Вам ведь не позволит совесть.
Отем закусила губу. Он прав. Но и она тоже. Они в этом солидарны, и не важно, нравится им это или нет. И она сделает все, что сможет, для того, чтобы им обоим было легче.
Устроившись за стойкой на кухне, они немного поговорили. О семье Отем, о ее отце, о том, как он ее растил, но в основном – о скалолазании.
– Для первого раза у вас получилось неплохо, – заметила Отем, имея в виду утреннее занятие.
– Я поднимался, как клоун, и вы это знаете. Я три раза сорвался. Мне чертовски повезло, что на мне было снаряжение.