Закончив складывать вещи в шкаф, она направилась к другому столу поменьше. Всё место на нем занимала металлическая плитка, к которой из стены вела одна труба, по которой под давлением подавался горячий пар в дома простых мышей. На ней варили и готовили еду.
Взяв небольшую тарелку с деревянной небольшой навесной полки, что располагалась в сторонке от плитки, мама зачерпнула половником из кастрюли еды и налила в глиняную тарелку. Затем положила половник обратно в кастрюлю, что грелась на плитке до нужной температуры, благодаря горячему пару, подача которого регулировалась рычажком на плитке.
- Травяной суп!? – принюхавшись тихо сказал мышонок, присаживаясь на единственный здесь табурет.
Как только тарелка с едой оказалась подле него он, немного поведя носом, зачерпнул ложку и поднес ко рту.
- А хлеба нету?
- Прости сынок, Зерна осталось совсем чуть-чуть. А до папиной зарплаты еще так долго… - присела на уголок кровати мама.
Валютой для расчета, оплаты за труд и продукты питания в Эйринии являлись натуральные высушенные зерна злаковых. Так как плодородные поля для их выращивания можно было сосчитать по пальцам, то и Зерна на всех не хватало. Отсюда и бедственное положение обычных мышей, голод и множество смертей на почте безвыходности своей жалкой жизни.
Понимая, что тут ничего не поделаешь, мышонок тяжело вздохнул и принялся, не разжевывая хлебать зеленоватую жижу, проглатывая не разварившуюся траву.
- Папа уже ушел?
- Да!
- А Лик?
- Тоже, - тяжело вздохнула мышка, при упоминании о старшем сыне.
- Ничего, вот устроюсь на работу – станет легче! – тихо прошептал паренек, в чьих глазах читалась бездонная грусть и некая тревога, не за себя, а за тех, кого любил и о ком поклялся заботиться.
Проглотив последнюю ложку супа, он поспешил к самому дальнему углу комнаты, где стояла небольшая раковина, с подведенной к ней трубой, из которой брали проточную воду. Сливом служило ведро, что находилось под раковиной.
- Сегодня, у тебя последний день?
- Да.
- Сынок, – остановила его мать, когда мышонок, помыв тарелку, собирался уйти.
- Да, мама!?
- Пик, целый месяц уже прошел, а на Бирже так ничего и не появилось?
- По профессии ничего нет, – пряча глаза от матери отвечал мышонок.
- Пик, милый, мы отдали немало Зерна, чтобы дать тебе хорошее образование и поставить на учет в Биржу Труда…
- Я знаю мама! – вежливо перебил её сын, прекрасно понимая, к чему она ведет. - С самого раннего детства я поставил перед собой цель, что окончу начальную и среднюю школу… И вот теперь после трех с половиной лет учебы, мне удалось выполнить это обещание… - крайне воодушевлённо произнес мышонок.
- Ты и вправду молодец, сынок! Постарайся устроиться на работу, все-таки тебе уже четыре с половиной года. Возраст, когда многие дети вступают во взрослую жизнь, – не стала поднимать больную тему мышка.
- Хорошо, – кротко ответил Пик, который не раз уже слышал подобные речи от родителей, и прекрасно сам понимал, что к чему.
Устремив на неё взор, полный благодарности за всю ту помощь и поддержку, которой она одаривала его на протяжении всех этих тяжелых лет учебы, он встретил теплый, нежный, заботливый, и в то же время такой грустный взгляд матери, заставивший невольно ком в горле проглотить.
Его сердце сжалось от боли и сожаления за то, что заставил маму лишний раз сопереживать за его неудачи. Потерев шею и сжав ладони в кулачки, Пик сказал:
- Не уйду от них, пока мне что-нибудь не отыщут! – приободрил сам себя паренек, и позволив маме поцеловать себя в лобик, направился к выходу.
- Пик, на улице грязно! – вслед ему сказала мама.
Мышонок остановился и опустил взгляд на ноги. Увидев на них домашние тапочки, он быстро скинул их и нацепил великовозрастные резиновые сапоги, которые доходили ему до колен.
- Удачи сынок! – прикрыла за ним дверь заботливая мама.
- Спасибо, – ответил ей через дверь Пик и снова тяжело вздохнул.
========== II Пригород ==========
Чуть отойдя от двери, он обернулся на возвышающие домики - земляные норки других мышей. Весь холм снизу доверху был заполнен подобными жилищами, что располагались «лесенкой». Они походили на серые комья земли с дверцами, ведущими невесть куда.
Бросив взгляд вдоль небольшой тропинки, что вела вперед, он увидел всё тот же удручающий холодный вид норок с деревянными, прогнившими дверцами и плоскими крышами из обожжённой земли. И всё это на фоне чернеющих скал, что возвышались над всей долиной, окружающих её с запада на восток полумесяцем. В центре которой и находился дом мышонка Пика.
Не выдержав долго лицезреть столь прискорбный пейзаж, пусть и при свете солнечного света, но без единого листочка и травинки, Пик направился по тропинке вниз. Она вела к большой дороге, что была уже изрядно истоптанной, грязной, вся в следах, прошедших ранним утром на работу мышей. Вскоре тропа, по которой зашагал мышонок, слилась с куда более широкой, но всё такой же грязной и разбитой земляной дорогой, ведущей прямиком в город.
Дорога была одна и мышонку пришлось сбавить скорость и слиться с монотонной серой толпой, шедших на работу мышей. На лицах прохожих читалась полная отрешенность, а в глазах уже давно угас всякий огонек жизнелюбия и радости.
Вскоре горы, остались позади. И взору мышонка стал постепенно открываться величественный вид на город Эхтер – промышленный центр всей Эйринии. Пик, хоть и видел его не впервой, забыл про всё, и вся, и не мог оторвать взгляда.
Первое, что сразу бросалось в глаза каждому, кто отправлялся в Город, были величественные, мощные по своей нерушимости и размерам, вселяющие страх и трепет Крепостные Стены. В Эпоху расцвета промышленности они потеряли своё прямое назначение. Уже многие годы не видели они копий врагов, но при этом не обветшали, так как были воздвигнуты на века.
Высотою стены были не меньше горы, с которой мышонок спустился. Они были изготовлены из серого гранита, а швы между камнями, разных размеров и форм, были заполнены белым цементом.
По мере приближения к городу, городские стены становились всё выше, словно надвигаясь на тех, кто держал свой путь к нему, тем самым делая ощущение своей незначительности в этом суровом Мире куда более явственной.
Незаметно для себя Пик вскоре вышел на прямую дорогу, ведущую в город. По ходу он устремлял мечтательные взгляды на север - туда, где брала своё начало полноводная река Элара – главная артерия Эйринии. Она несла свои медленные воды вдоль всего города, обхватывая его с южной стороны и уходила дальше на восток, где впадала в Эфирское море.
Пик, на доли песчинки – самой малой меры времяисчисления, остановился, так как дорога, по которой он шел расходилась в нескольких направлениях. Одна вела на юг, в обход горам, в рудники, где каторжники добывали Железную руду. Ведущая направо - заканчивалась неподалеку, возле небольших хижин рыбаков, чьи лавки стояли возле реки, на этом берегу. Неподалеку от них, теснились большое количество других лавок, как с крышами в виде навесов из плотной ткани, так и открытых. Здесь мыши разных мастей продавали всё: начиная от личных вещей, одежды, инструментов труда и ремесла, до всевозможной еды, что готовили неподалеку, прямо на свежем воздухе.
Вид уличных торговцев, большинство которых жили там же, где и Семья мышонка, был таким убогим, если не сказать больше - очень бедным и потрепанным. Порой торговцы были худощавы донельзя и хуже одеты, по сравнению с их покупателями.