— Теперь моя очередь, милая. Правда или вызов?
Мои губы приоткрылись, сердце заколотилось от того, как легко ласковое слово сорвалось с его губ. И как сильно мне это нравится.
— Хм… Вызов.
На его лице расплывается ухмылка, и я понимаю, что мне конец еще до того, как он произнес эти слова.
— Я вызываю тебя, позволить мне показать, как я был одержим тобой десять лет назад.
ГЛАВА 6
Миа
Как я был одержим тобой десять лет назад.
Серые глаза Илая скользят по моему лицу, прежде чем он бесстрастно поворачивается и продолжает есть, как будто он не развернул меня вокруг моей оси.
Я была без ума от этого мужчины почти три школьных года, а он, оказывается, чувствовал то же самое!?
Раздражение охватывает меня, я ненавижу смотреть фильмы, в которых используется троп недопонимания, и сейчас мне показывают, как легко попасть в его ловушку.
— Почему ты ничего не сказал? — спрашиваю я, слишком сильно вонзая вилку в жареную морковь.
Илай поднимает одно плечо.
— Честно говоря, я нервничал.
Я насмехаюсь.
— Ты!? Нервничал? Да ладно, Илай. Ты не только был очень популярным парнем, но и играл в хоккейной команде и мог увлечь любого человека, даже мужского пола. Какого черта тебе нервничать?
— Страх отказа, не все застрахованы от этого, — говорит он просто. — Кроме нашей общей любви к кино восьмидесятых, мы были практически противоположностями.
— И?
— И… — Он тянется к своему рому и делает большой глоток, прежде чем повернуться ко мне. — Я не думал, что кто-то вроде тебя будет заинтересован во мне.
Я издаю горький смешок и слегка откидываюсь назад, чтобы полностью встретиться с ним взглядом.
— Кто-то вроде меня?
Он наклоняет голову, его губы подрагивают, с одной стороны.
— Тот, кто буквально добровольно вырвет себе зубы, а затем глотает их как клоназепам, вместо того, чтобы участвовать в чем-либо в общественных местах.
Мой рот открывается, когда он слово в слово пересказывает то, что я сказала своей группе по коммуникации, когда один из них спросил, буду ли я выступать с нашей презентацией на первом курсе. На самом деле, теперь, когда я думаю об этом, именно один из товарищей Илая по команде предложил мне сделать это. Когда он это сделал, вся группа смотрела на него так, как будто у него выросла вторая голова. Мое предпочтение, быть поддержкой на заднем плане, никогда не было секретом.
— Я общительный человек, и у меня никогда не было намерений преследовать тебя, если бы я знал, что ты будешь несчастна со мной. Я хотел узнать, сможешь или захочешь ли ты когда-нибудь выйти из своей зоны комфорта, поэтому я попросил друга узнать, не согласишься ли ты выступить с речью от своей группы.
Что-то странное щемит в моей груди. Я не знаю, как сформулировать это чувство, но оно где-то между восхищением тем, что он не хотел, чтобы кто-то из нас тратил время на то, что мы неизбежно возненавидим, и злостью на то, что он не попытался.
— Так почему ты согласился на это свидание сегодня? — Мой голос прозвучал немного резче, чем я хотела. — Ты думал, я изменилась?
Несмотря на мой язвительный тон, Илай медленно качает головой.
— Вовсе нет. Я хотел увидеть тебя. Наверстать упущенное.
Неприятное подозрение подкрадывается из ниоткуда и впрыскивает в меня свой яд. Оно проникает в меня, собирая воедино кусочки головоломки, о которых я до сих пор даже не задумывался. Моя сестра ясно дала понять, что он приехал в город на выходные, и это дело одной ночи. Он также сказал, что не ходил ни на какие свидания, потому что был занят.
Мой момент прозрения был в равной степени озаряющим и болезненным.
— Это не имеет никакого отношения к тому факту, что я идеальный кандидат для секса на одну ночь, который не будет постить во всех социальных сетях, как она спала с печально известным Илаем Бруксом?
Говорить это кажется немного по-детски, но в моей голове это имеет смысл.
Илай смеется. Его смех глубокий и сильный, и, черт возьми, несмотря на то, что я немного взбешен, он чертовски сексуальный.
— Хочешь, я встану посреди этого ресторана и сообщу всем, что я здесь с тобой? Я сделаю это, заплачу счет и пойду домой. Потом я лягу на живот и позвоню тебе по FaceTime, чтобы мы могли разговаривать, пока не взойдет солнце.
Я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться, но тут он резко встает, и мое сердце замирает в горле.
Моя рука тянется вверх и не очень мягко подталкивает его обратно к креслу.
— Не смей.
Он не обращает внимания на мою слабую хватку, а смотрит на меня сверху вниз.
— Почему? Не хочешь, чтобы мир увидел меня в самый романтический день года с моей первой большой любовью? Что даже после всех этих лет я не нашел никого, кто заставил бы меня улыбаться и смеяться, или чувствовать себя как дома, как это делаешь ты?
Мое сердце сжимается. Забавно, что, когда я смотрю свои фильмы, я думаю об этих моментах как о самых неудобных и неловких, и часто задаюсь вопросом, кому на самом деле могут понравиться подобные признания.
Оказывается, мне.
Мне очень нравится слышать, как он говорит, что из нас двоих «я тот, кто сбежал». На самом деле, я хочу немного больше контекста.
— А, так вот что ты говоришь, чтобы залезть мне между ног.
Это должно было быть шуткой, по крайней мере, вроде того, но Илай садится и наклоняется вперед, слегка захватывая мой подбородок большим и указательным пальцами, останавливая дыхание в моих легких.
— У меня не было намерений приходить сюда только для того, чтобы трахнуть тебя. Хотел ли я этого? Абсолютно, блядь, безусловно! Но на самом деле я хотел наверстать упущенное время и наконец-то сказать тебе, что я чувствовал тогда.
Я тяжело сглатываю, его слова оседают гораздо ниже, чем мое сердце на этот раз. Сжав бедра вместе, я киваю.
— Хорошо.
Его бровь поднимается, когда он опускает руку.
— Хорошо?
Пожимая плечом, я признаюсь:
— Сегодня вечером я хотела получить спонтанный оргазм, так что, думаю, я не могу слишком злиться.
Его вторая бровь присоединяется к первой, поднимаясь к линии волос.
— Спонтанный оргазм?
Я слегка улыбаюсь.
— Элени считает, что они должны быть немного более… — я машу рукой в сторону, подыскивая слова, которые не будут выглядеть так, будто моя сестра меня развращает. — Импровизированными. Естественным.