— Так ведь везде пройти надо было, свет выключить, проверить, что окна закрыты, что вода из крана не течет, — начал объяснять Корхмазян.
— Ну что, проверил, ничего у тебя не течет? — нетерпеливо перебил его полковник. — Давай в темпе вниз, тебя остальные заждались. Никак домой улететь не могут.
— Сейчас, запру только. — Грачик извлек массивную связку ключей из кармана мешковато висевшей у него на плечах телогрейки.
— Не надо ничего запирать. — Изотов попытался выхватить ключи у Корхмазяна, но тот успел отдернуть руку и спрятать ее за спину.
— Так, родной, — Изотов выставил перед собой растопыренную пятерню, — ключи мне отдай. Ты что же, думаешь, мы так просто отсюда улетим? Здесь преступление произошло. Понимаешь? Человека убить хотели!
— Так ведь не убили же, — пожал плечами Грачик, все еще держа руку за спиной.
— А это уже не важно. — Полковник шагнул вперед, сокращая расстояние с несговорчивым армянином. — В любом случае вы улетите, а мы останемся для проведения следственных действий. Так что давай ключи и хромай вниз. Или позвать кого надо, чтоб помогли спуститься? Смотри, у меня там целая толпа тимуровцев. — Изотов кивнул в сторону стоящей у крыльца группы спецназовцев. — Они спят и видят, чтобы кому доброе дело сделать.
— Памусян узнает, — Грачик протянул ключи нависшему над ним следователю, — будет недоволен.
— Я как-нибудь переживу, — фыркнул Изотов.
— Как знать, — с сомнением покачал головой Грачик, все же протягивая ключи полковнику.
Ухватившись рукой за перила, он начал медленно спускаться по лестнице. Дождавшись, когда управляющий спустится вниз, Изотов вновь презрительно фыркнул:
— Пугать он меня будет Памусяном своим. Сейчас скажу бойцам, чтоб досмотрели его как следует, с пристрастием. Вдруг он что-нибудь припрятал в укромных местах своего организма. Микроорганизма!
Довольный собственным остроумием, Изотов легко сбежал вниз по ступеням. Еще через мгновение послышался его зычный голос:
— Граждане! В связи с необходимостью проведения следственных действий, прошу вас всех незамедлительно выдать мне все имеющиеся у вас средства связи, записывающие устройства и носители информации. Обещаю, что ваше имущество вам будет вскоре возвращено.
В одно мгновение, повинуясь едва заметному кивку своего командира, спецназовцы окружили стоящих на утоптанной снежной площадке людей.
— Я что-то не понял, чего вам выдать? — Краснолицый здоровяк вновь выдвинулся вперед из общей массы, но тут же получил болезненный тычок в живот стволом автомата.
— А что непонятного? — Командир группы захвата одобрительно похлопал по плечу показавшего умение обращаться с оружием бойца. — Телефоны, диктофоны. Чего там еще у вас есть? Все достаем и складываем в контейнер.
Он ткнул пальцем в сторону стоящей на снегу самой обыкновенной картонной коробки, на которую до сих пор никто не обращал внимания.
— Все, что пишет информацию, все, на чем можно ее хранить, — продолжил майор, — флешки, жесткие диски, карты памяти. Если у кого-то есть дискеты, кассеты или грампластинки, тоже сдаем. У всех минута на добровольную выдачу. Затем изъятие будет осуществляться принудительно. Время пошло!
От застывшей в напряженном молчании толпы отделилась невысокая светловолосая фигурка в яркокрасном пуховике. Выставив вперед правую руку, блондинка протянула что-то Изотову.
— Возьмите, это телефон, — Илья изо всех сил напрягал слух, пытаясь разобрать, что произносит девушка, — в нем запись.
— Какая запись, милая моя? — с добродушной снисходительностью осведомился полковник. — Твои девичьи тайны? Не бойся, мама о них не узнает!
— Лилька, ты куда лезешь? — вновь дернулся было с места толстяк, но замер, заметив, как уже знакомый автоматчик сделал широкий шаг ему навстречу.
— Здесь запись, — на удивление ровным, безэмо-циональным голосом повторила девушка. — Запись того, что говорил дядя Олег. Вы ведь из-за него прилетели?
— Ах вот как! — снисходительность моментально исчезла из голоса Изотова. Выхватив из руки девушки телефон, полковник стремительно спрятал его в карман.
— Код блокировки я уже удалила, — сообщила ему блондинка и, очевидно решив, что говорить больше не о чем, повернулась к Изотову спиной и шагнула обратно в толпу.
— Погоди-ка, красавица. — Полковник машинально сделал шаг вслед за ней. — Скажи мне, золотце, ты запись зачем делала?
— Это же очевидно. — Девушка вновь обернулась, теперь Илья смог лучше разглядеть ее лицо, на удивление спокойное и при этом совсем юное, почти детское. — Если человека просят рассказать всю правду о том, что никто не знает, значит, эта правда кому-то может быть очень важна. Правильно?