– Какой ужас! – выдохнула Брин. – Я не понимаю, зачем тебе это. Обгоревший труп, запахи… – исландку передернуло.
– Я должна туда попасть…
– Перевоплотись! – предложил Нанду. – Если не орлом, то кем-то помельче… Чаек и так полно, он не обратит внимания…
Мара молча уставилась на него свирепым взглядом.
– Ах, да, – спохватился бразилец. – Извини… Тогда я могу вместо тебя…
– Нет. Я и без того отличилась вчера. Мбари теперь нужен курс антибиотиков. Если отец потеряет терпение, меня отстранят от занятий и… Стоп! – внезапная догадка заставила замолчать и округлить глаза. – Мбари! Вот оно!..
Отойдя в сторону, Мара вытащила из внутреннего кармана телефон и в спешке принялась искать нужный номер. Мадам Венсан!
– Здрасьте, это я, – выпалила он в трубку, едва услышав поставленный голос доктора. – Вы вчера говорили, что антибиотика остался последний тюбик. Мы сейчас собираемся в Стокгольм, может, нужно купить?
– Нужно, конечно, я уже приготовила список для Густава… Зачем я буду поручать это тебе?
– У Густава какие-то проблемы. Телефон не отвечает, «Сольвейг» застряла в Стокгольме… – и ведь не сказать, чтобы она соврала, просто выбрала нужную формулировку. – Можете, конечно, подождать, я просто думала, что нельзя прерывать курс антибиотиков…
Мадам Венсан молчала, и Мара поняла: удар пришелся в цель.
– Ладно, – добила она. – Если не нужно, мы отплываем. Извините, что…
– Хорошо, – сухо перебила Венсан. – Приходи за списком и рецептами.
– Одну минутку. Я попрошу ребят, мне надо помочь папе с лодкой… – и Мара отсоединилась, пока француженке не пришло в голову копнуть глубже. – Нанду! Срочно сгоняй к Венсан за рецептами!
– Но…
– Ну, пожалуйста… – она состроила жалобную рожицу по его фирменному рецепту, и парень сдался.
– Вот ты Макиавелли! – Брин со смесью восхищения и осуждения покачала головой.
– Маки… кто? – влез Роб. – Это обзывательство? Вроде имбецила, да?
– Сам ты имбецил! – Мара ткнула его в плечо и побежала на пристань. – Папа! Пап, подожди!
– Даже не думай меня уговаривать: я тебя с собой не возьму! – Эдлунд уже встал к штурвалу, и его мрачный вид не сулил ничего хорошего.
– Что ты! Я поняла все с первого раза. Звонила мадам Венсан, просила купить лекарства для Мбари.
– Мадам Венсан звонила тебе? – с недоверием прищурился профессор.
– Ну, я заходила к ней по своим делам… Ну, знаешь, пубертат, все такое… – Мара импровизировала, действовала наугад, но раздражение, которое появилось на лице отца, когда она затронула скользкую тему, прибавило уверенности. – Она звонила, и я случайно упомянула, что ты едешь в Стокгольм. А ей срочно надо. Сейчас Нанду принесет рецепты.
– Мне некогда ходить по магазинам!
– Я могу, – вызвался Сэм.
– Отлично! – радость было изобразить труднее всего, но Мара не привыкла сдаваться. – Значит, смотри. Важнее всего дозировка. Она что-то сказала… Псициллин, мициллин… Я уж толком и не помню, но она все напишет. Почерк у нее, конечно, так себе. Еще она сказала привезти шприцы. По пять миллилитров, по десять, если будут – по семь с половиной. Спиртовые одноразовые салфетки и шпатели. Одноразовые, разумеется, но она просила уточнить, из какого материала, потому что деревянные ей в последнее время не нравятся… Я бы помогла все купить, мадам Венсан показывала мне свою любимую аптеку на улице Биргер Ярлсгатан. Уж я не помню номер дома, но это не доходя до площади Стуреплан. Ну, знаешь же эту аптеку, пап? Там еще самые вкусные леденцы от кашля, они сами готовят. С лакрицей. Ну, такой зеленый дом с красной вывеской… В общем, я бы с удовольствием показала дедушке дорогу до аптеки пока папа будет говорить с полицией, но если мне ехать нельзя, я, так и быть, доведу Роба до главного здания. Это же остров, тут заблудиться – плевое дело…
– Хорошо, Мара, – со вздохом произнес профессор Эдлунд. – Можешь ехать с нами. Но только в аптеку и только с Сэмом. Это понятно?
– Jag kommer att vara lydig, pappa[2], – невинно сообщила она. – Сейчас только Нанду придет…
Она порой сама себя не узнавала. Всегда считала, что розовые сопли – для слабаков и принцессок, которых родители балуют с горшка. В какой-то степени даже гордилась детдомовской закалкой и независимостью. Но вот прошло всего ничего с того момента, как Эдлунд официально признал ее своей дочерью, а она уже осваивает азы женской манипуляции. Того и гляди, превратится в подобие Брин, которая способна закатить истерику потому, что плюшевый медвежонок Левенгук сидит не на том месте или, не приведи Господь, упал и испачкался. К счастью ее родителей, истерики теперь стали проблемой Джо.