Выбрать главу

Через несколько минут Цезарь уже набирал ее номер.

– Вас попросили остаться, чтобы помочь человеку, который заменит Энгсли, однако вы все равно собираетесь уволиться. Честно говоря, я ожидал большей преданности от сотрудника, желающего взобраться выше по нашей корпоративной лестнице.

Последовала пауза, затем Сорча сказала:

– Заплатите мне столько, сколько зарабатывает человек на этой должности, и я буду счастлива показать заместителю Энгсли, как делать его работу. Честно говоря, я рассчитывала, что мою кандидатуру тоже рассмотрят, несмотря на то что я женщина.

Четко, компетентно. Прекрасно!

– Пять лет, никакого секса, – услышал себя Цезарь.

– Не с вами, – подтвердила она.

– Вы недооцениваете объем работы, если думаете, что у вас останется время для секса с кем-либо, мисс Келли. Будьте здесь в понедельник.

Цезарь умел держать руки при себе. Между ними ничего не будет.

Чье-то прикосновение к щеке прервало сон Сорчи. Она потянулась к лицу и наткнулась на теплую ладонь, которая отодвинулась, когда она открыла глаза.

Цезарь!

Ей показалось, что она падает. Падает в пропасть.

Он не сводил с нее своих аквамариновых глаз.

Сорча фантазировала, что их встреча произойдет на рассвете, будут петь ангелы и распускаться цветы. Ничего этого не было.

О, но она была счастлива видеть, что он поправился и выглядит как никогда хорошо. Ей захотелось улыбнуться.

Цезарь Монтеро не годился на роль героя романтических сказок. Он скорее ассоциировался с громовыми раскатами и сверканием молнии. Широкой лоб и темные брови нависали над аквамариновыми глазами. На его щеках была обычная щетина, а его губы… Они навевали мысли о поцелуях.

Секс. О, этот мужчина источал секс.

Привлекательность Цезаря ударила по ее нервам, пробежала по жилам. Это было гораздо легче переносить, когда она не знала его запаха и вкуса. Перед ее мысленным взором предстали волосы на его груди, полоской спускающиеся вниз, к гордо восставшему естеству, когда он нависал над ней.

Его сильные руки сжали ее, и он ворвался внутрь.

– Сорча.

Его голос напомнил о пережитом наслаждении.

«Я не готова к этому!»

Она взглянула на Цезаря из-под полуопущенных ресниц и тут же вспомнила, как он поцеловал ее, а она прижалась к его обнаженному телу и уснула.

Сорча зажмурилась, повторяя про себя, что она уснула в Валенсии, что сон был долгим, и теперь она просыпается.

Она открыла глаза. Взгляд, устремленный на нее, был стальным, лишенным юмора или тепла. Челюсти Цезаря были сжаты.

– Здравствуйте, Цезарь, – сумела она произнести хриплым от сна и эмоций голосом. – Рада видеть, что вы поправились.

– Почему вы уволились до того, как истек срок вашего контракта? – перешел он в атаку.

– Я перечислила свои доводы, и вы с ними согласились, – сказала она, потянувшись к кнопке, чтобы приподнять изголовье кровати. – Вы в самом деле не помните ту неделю?

Лицо Цезаря стало непроницаемым. Она провела три года, завоевывая его доверие, и не привыкла к такому отношению.

– Не помню.

Сорча поняла, что ему это ненавистно.

Она не знала, следует ли ей вздохнуть с облегчением или почувствовать себя уничтоженной. Мысль о том, что Цезарь помнил их близость, но не потрудился позвонить, мучила ее, когда ей было особенно плохо. То, что он ничего не помнил, в некоторой степени обеляло его. Но, значит, их занятия любовью сохранились только в ее воспоминаниях.

И вот теперь, встретившись с ним, Сорча не знала, что сказать.

– Итак, вы поправились?

– Полностью. Так какова причина вашего увольнения? – резко спросил Цезарь, словно его терпение испытывали слишком долго. – Ваша беременность? При чем здесь я? Я не акушерка, но прошло восемь месяцев со дня аварии, а не девять. Вы встречались с художником. Это его ребенок?

Три свидания состоялись почти два года назад, а он все еще не забыл о них?

– Роды были преждевременные. – Сорча подвигалась, чтобы облегчить боль. Боль была вызвана реакцией Цезаря, а не недавней операцией.

Ситуация складывалась невероятная. Ей приходилось не только убеждать мужчину в том, что он стал отцом, но и доказывать, что у них был секс, в результате которого на свет появился их сын.

– Я объяснила причину моего ухода, и потом мы… хм… мы переспали. Вы правда не помните тот день?

Цезарь стоял скрестив руки на груди, не сводя с нее глаз.

– Нет.

Он смотрел на нее, словно ждал, что она поделится с ним деталями того дня. Щеки Сорчи порозовели. Смесь возмущения и привычной робости сжигала ее.

Она взглянула на часы. Медсестра сказала, что разбудит ее, когда Энрике нужно будет кормить, но это должно происходить не чаще чем раз в четыре часа. Прошло уже три.

полную версию книги