Вздохнув, София подтянула колени к подбородку.
– Вы намеренно делаете вид, что не понимаете, о чем я говорю.
– София, дорогая моя… Я прекрасно тебя понимаю.
Тетя Агата подалась вперед и сжала пальцы племянницы в своей ладони. На ее ангельском лице отразилась печаль.
– Ты пока еще молода. Ты пока еще не можешь себе представить, что такое скука и пустота на всю жизнь.
София подняла глаза на тетю. Стараясь быть невозмутимой, она добилась лишь того, что тон ее стал холодным.
– Наоборот, я очень хорошо знаю, что такое скука и пустота. Это Лондон и пять лет бесконечных раутов, карточных игр и широких улыбок, за которыми скрывается злоба. – Она стиснула пухлую ладонь тетушки. – Разумеется, вы понимаете, о чем я говорю. Вы не можете не понимать почему я не желаю согласиться на добровольное рабство, которое мне предлагает майор.
– Рабство! – воскликнула тетя. – Ну кто тебе вбил в голову такие понятия?
София скептически приподняла бровь, что она превосходно научилась делать за последние пять лет.
– Вы, тетя. Много лет назад, когда я вас спросила, почему вы так и не вышли замуж.
Глаза тети Агаты округлились, затем она опустила взгляд на фиолетовую тесьму, которую теребила пальцами. Она долго молчала, явно поглощенная своими мыслями, возможно, о своем давнем прошлом.
– Да, София, – прошептала она наконец. – Наверное, тогда, много лет назад, я думала о молодом докторе, который в конце концов женился на дочери министра, а не на мне. Но теперь я стала старше. И я знаю, что есть кое-что похуже Лондона. – Она прищурилась, и в ее глазах блеснули искорки, которые так любила София. – Имя этому – Стаффордшир.
– Тетя Агата…
– Что с тобой, София? – вскрикнула тетя. – Раньше ты была веселой и раскованной, делала то, что велело тебе твое сердце.
София порывисто наклонилась вперед.
– Именно такая я и сейчас, – веско сказала она. – Сейчас я свободна, и никто мною не командует!
Тетя покачала головой, на ее морщинистом лице лежала печать грусти.
– Нет, теперь ты насторожена, все тебя нервирует. Я могу понять, почему ты была замкнутой в Лондоне. В светском обществе многого нужно опасаться. Но и здесь ты не стала открытой. Вместо этого ты предаешься глупым ритуалам и по-детски наивным рассуждениям о свободе.
– Это неправда! – громко и страстно возразила София, но внутренне сжалась, не желая вдумываться в слова тетушки. – Она замотала головой и отделалась фразой, которая теперь стала ее девизом: – Теперь я свободна. Я больше никогда не стану никого слушать, кроме себя самой.
Тетя Агата нахмурила лоб.
– Ты что-то утаиваешь. Думаю, ты занималась этим слишком долго. Вероятно, все то время, что ты провела в Лондоне. – Быстрым движением она доверительно взяла Софию за руку. – Есть кто-то другой, София? Кто-то другой завладел твоим сердцем?
– Конечно же нет, – ответила она твердо.
Кто бы это мог быть? Она никогда не поверила бы, что человек из высшего света предпочел бы ее общество соблазнам большого города. После ее решения остаться здесь, в Стаффордшире, ее покинули бы через несколько часов после бракосочетания.
– У тебя было столько ухажеров! Мы с твоей матерью не сомневались, что твое замужество не за горами. Но тебя так никто и не сосватал.
София скривилась, вспоминая всех своих так называемых ухажеров.
– Ни один из них не хотел на мне жениться в действительности. Я была лишь мимолетным увлечением ветреных юнцов.
– Возможно, – отозвалась тетя Агата, угрюмо глядя на племянницу. – Но я думаю, что тебе страшно.
– Я ничего не боюсь! – воскликнула София. – За исключением мужчин, которые закрепостят меня семейными узами и сбегут заниматься тем, чем им заблагорассудится, оставив меня одну со своими переживаниями.
– Твой майор Вайклифф не кажется таким уж непостоянным. И вообще, ты мне когда-то рассказывала, почему тебе нравятся военные. Они посвящают свою жизнь выполнению долга и понимают, что такое ответственность.
София отвела взгляд в сторону, и глаза ее увлажнились, несмотря на твердую решимость не плакать.
– Военные умирают, тетя Агата, – прошептала она. – И в конце концов все то же самое.
– Но майор Вайклифф вышел в отставку. Теперь он станет дипломатом.
София замолчала. Ей нечего было на это ответить, лишь цепенящий холод объял ее при воспоминании о том, как санитарка сообщила ей о смерти майора Вайклиффа.
Тетушка взяла ее за подбородок, мягко принуждая посмотреть ей в лицо.