Очнувшись через какое-то время в полном одиночестве, лёжа в наполненной тёплой водой ванне, Ольга Александровна даже успела с облегчением предположить, что она мылась, задремала и этот кошмар ей всего лишь приснился. Но вошедший в ванную комнату сантехник тут же разбил её, только что склеенную, хрупкую надежду.
— Если ты не пойдёшь в полицию писать на меня заявление и будешь нема как «Герасим», то тогда я тебя пощажу и не утоплю в этой ванне как «Му-Му», и буду считать, что мы в расчёте за кран. А если всё-таки решишь меня обмануть и засадить меня за решётку, то я отсижу, выйду, найду тебя, отрежу твои сиськи и сварю из них холодец. Да и доказать тебе мою вину будет ох как нелегко, так как улики я все свои с тебя смыл и на кухне только что всё прибрал, — угрожающе предупредил сантехник и плеснув из ванны в её лицо водой, смягчившись, добавил: — А если понравилось, то могу потом как-нибудь ещё разок тебя навестить. Ну, а пока что, оставляю тебя, наедине с твоими девчачьими переживаниями и мыслями обо мне, — подытожил, довольный своей находчивостью и физическим удовлетворением, сантехник и, взглянув на прощание на плавающее в ванной безупречное тело, нехотя покинул этот не публичный, но такой приятный для него дом.
Через месяц, Ольга Александровна, в спешном порядке, дёшево продав квартиру, насовсем уехала из этого дома, из этого города и из этой, кишащей быдловатыми сантехниками, страны на постоянное место жительства за границу. А спустя полгода, сыграв пышную свадьбу, официально стала Королевой, пусть и не очень большой, но зато очень тёплой и экзотической страны. Со временем, она постепенно стала привыкать к тёплому климату и непривычно тёплому отношению населяющих эту страну людей, научилась чтить и соблюдать местные обычаи и традиции, стала свободно говорить на их родном языке, активно заботиться о своих подданных. А когда она подарила Королю наследника, её причислили к лику святых и в знак уважения к её персоне и её генеалогическим корням вписали её имя (в своих исторических письменах) как ВЕЛИКУЮ РУССКУЮ КНЯГИНЮ ОЛЬГУ — ПЕРВУЮ РУССКУЮ КОРОЛЕВУ ИХ ГОСУДАРСТВА.
Она так гармонично вжилась и сроднилась с этой страной, что пришлась не только к королевскому «двору», но и стала любимицей простого народа. Да и сама она настолько полюбила эту страну и народ, что искренне стала подзабывать, откуда она родом и тот драматичный эпизод её прошлой жизни. Лишь изредка, когда она открывала водопроводный кран чтобы умыться, из него вытекала не только чистая вода, но и грязные воспоминания.
А вот сантехник, так и не узнал, что однажды лишил чести самую настоящую КОРОЛЕВУ. После того незабываемого эротического приключения в его жизни произошла физиологическая катастрофа — его перестали возбуждать обычные женщины. Сначала он расстался со своим прошлым идеалом Зинкой, на которую у него не вставал даже при помощи чудодейственных пилюлек, а после неудачных попыток с самыми искусными проститутками (с их ролевыми играми) он совсем завязал с женщинами и начал дружить только с водкой. Он был убеждён, что его наказал Бог и сделал его импотентом за то, что он в том изнасиловании исчерпал весь свой жизненный лимит удовольствия. Причём спивался он не в компании бывших коллег-собутыльников, а в полном одиночестве, на своей кухне. А точнее, не в полном одиночестве, а в компании с нарисованным образом последней сексуальной партнёрши в его жизни — «Девочки с персиками», которая, как будто исподлобья, укоряюще смотрела на него из-под рамочки, стоящей перед ним на столе небольшой картины, молча выслушивая все его бесконечные, нудные раскаяния, сопровождающиеся горькими слезами, капающими из его несчастных глаз, как из того ржавого крана Ольги Александровны…
ВТОРОЙ ВАРИАНТ окончания этой истории…
… За время эмоционального выступления сантехника на тему несоответствия предлагаемой оплаты за оказанную услугу, Ольга Александровна, услышав в свой адрес гораздо больше матерных слов, чем за всю свою жизнь, почувствовала, что её сознание не справляется с нахлынувшим потоком негативной информации и начинает постепенно «теряться». Её глаза медленно стали погружаться во тьму, а перед глазами (как в «Федорином горе») поплыла вся кухонная утварь. Крик сантехника расплылся по кухне вместе с чашками, ложками, поварёшками и эхом стал утекать куда-то вдаль, вслед за посудой. А вот молчаливое (до сей поры) сердце красавицы, наоборот, от страха и волнения, стало бешено бить в груди, как в колокола, извещая хозяйку об опасности. Но в тот момент Ольга Александровна, «контуженная» бесцеремонностью этого малообразованного хама, уже мало, что могла контролировать…