Любовь к Испании
Гравюры из серии "Сны и обманы Франко" были созданы Пикассо в период, когда художник работал над "Герникой", для продажи, чтобы поддержать защитников республики.
Внизу представлены "Сны и обманы Франко" (I, 8 января 1937 года); на следующей странице "Сны и обманы Франко" (II, 8-9 января - 7 июня 1937 года).
В этих гравюрах затронуты те же моменты - символическая роль быка и лошади, испанские легенды, экспрессионистская судорога кубистической деформации... - однако они выделяются своим особым стремлением к отчетливости, как будто то, что они были предназначены для широких масс, подтолкнуло художника к "популярному" тону изложения.
Последующие годы мы застаем Пикассо все более сосредоточенным на монументальных возможностях, открывшихся его живописи. Он затрагивает темы, относящиеся к политике, как в "Бойне" 1944 года или в росписи капеллы Валлори, посвященной "Храму Мира", в 1952-м. Но художник не оставлял и будничных сюжетов, таких, как "Ночная рыбалка в Антибах" 1939 года. Особенно в последней картине заметен решающий переход от "закрытой" кубистической формы к представлению о живописи как о потоке, постоянно стремящемся к всеобъемлющей декоративности. Новая волна европейского реализма находила в "Гернике" возможность сочетать авангардное искусство с политической деятельностью, тогда как американские "абстрактные экспрессионисты" усматривали в обнаженных фигурах и изображениях женщин, в которых деформация доходит до предела возможного, распад формы (как, например, в "Сидящей обнаженной" 1940 года).
Мифы
В двух гравюрах возникает множество элементов испанского фольклора, присутствующих также в "Гернике" и в других картинах Пикассо. Похоже, что франкистский режим идентифицируется у Пикассо с насилием над самой мифологической сутью и самыми древними символами всей испанской нации.
"Сидящая женщина (Дора)" (1938).
Однако Пикассо снова готовится к превращению, бросает новый вызов. Великий разрушитель основ двадцатого века теперь хочет еще при жизни стать легендой своего времени, классиком. Последние двадцать лет своей деятельности художник посвящает "переделыванию" некоторых из главных шедевров мирового искусства. Почти подражательное впитывание всевозможных приемов живописи всегда было его отличительной чертой. Он хочет бросить вызов истории и музею в серии картин, которые потрошат одно за другим знаменитейшие произведения искусства. Это знаменитая серия "Подражаний", в которую входят рисунки, навеянные художнику какими-либо из великих произведений прошлого. Начиная с пятидесятых годов творчество Пикассо заполнено этими "подражаниями", постоянным возвращением художника к искусству западного мира. Таким образом, перед нами предстают переделанные Делакруа, Веласкес, Мане, Эль Греко.
Плоские памятники
"Ночная рыбалка в Антибах" (1939, Нью- Йорк, Музей современного искусства). Картина, со своей претензией на некую двухмерную монументальность, приобретет огромную важность для следующих поколений художников.
Сознание собственной важности (в те же самые пятидесятые годы молодые послевоенные художники, представлявшие разные направления в живописи, рассматривают его творчество как источник вдохновения для дальнейших нововведений) подталкивает Пикассо к переосмыслению Истории, и он решительно пытается воплотиться в тех, кого считают его предшественниками, после того, как на протяжении семидесяти лет он непрерывно грабил их сокровищницы.
Когда, например, он принимается заново придумывать знаменитейших "Алжирских женщин" работы представителя французского романтизма Делакруа, которых Бодлер назвал "интимной поэмкой, полной тишины и отдохновения", он прибегает к сильно геометризованным арабескам, подчеркнув в женских фигурах чувственность, оживлявшую настроение в картине Делакруа.
В то же время аналогичную практику демонстрирует американский художник Рой Лихтенштейн по отношению к живописи самого Пикассо. Проводя над его картинами собственные опыты, он доказывает принадлежность Пикассо к легендам нашего времени.
Ссылки на классику
"Причесывающаяся женщина" (1940) пример того, как Пикассо в зрелости стремится найти точку равновесия между юношескими деформациями и классической монументальностью "неоклассики".