Мне очень нравилось так по-дружески разговаривать с ним. Мой опыт общения с мужчинами был каким-то ограниченным. О чем бы ни шла речь, они думали о сексе. Правда, в случае с Басом на нервом месте был бизнес, а потом уже секс. А вот с Джеймсом мы обсуждали, как ему избавиться от опеки. Наверняка все мужчины могут рассказать что-то интересное, когда гормоны оставляют их в покое. Я прочитала в словаре, что гормоны – это физиологически активные вещества, которые носятся у нас по венам. Но когда их слишком много, они выстраиваются в ряд и становятся похожими на Великую китайскую стену. Или даже на Стену Плача.
Мы ели суп и закуски с горячими булочками с маслом (миссис Стоун испекла их сама) и обсуждали сложившуюся ситуацию. Джеймс жаловался на проделки старой леди. Мы так смеялись, что у нас заболели бока.
Не стоит, конечно, заговаривать с мужчиной о его подружках, а то он может воспринять это так, будто ты напрашиваешься занять их место. Но если мы это обсудим, я вполне смогу стать не подружкой, а другом Джеймса. Он мне действительно нравился, по-братски. Мне всегда хотелось иметь брата.
– Не хочу совать свой нос в твои дела, но как насчет женщин? Она не выгоняет их посреди ночи?
Или, должно быть, разбивает лагерь неподалеку от твоей спальни?
– Она могла бы сделать и то и другое, если бы мне пришло в голову приводить сюда кого-нибудь. Но у меня есть еще одна квартира. Я не стал ее продавать после того, как получил в наследство этот дом всего год или немного больше тому назад. Кроме того, можно уехать с друзьями за город. У нее никогда не бывает выходных. И она никогда не спит. Не знаю, может, поговорить о ней с премьер-министром? Ведь ее можно использовать в качестве секретного оружия.
Миссис Стоун профессионально забинтовала мою лодыжку. Я попросила Джеймса вызвать такси, но, прежде чем он успел предложить подвезти меня, леди грозно приказала:
– А ну-ка, юный Джеймс!
Когда я благодарила ее, стоя в дверях, она обняла меня, потом изрекла:
– Ты не можешь просто пойти домой и умереть там, Кэрон.
Джеймс терпеливо произнес:
– Она не собирается умирать.
– Все когда-нибудь умрут. Кэрон, приходи к нам еще раз. Не обращай на него внимания. – Она остановилась, чтобы бросить на бедного Смита-младшего сердитый взгляд. – Я буду тебя ждать. Выпьем чашечку чая… Иногда мне становится одиноко. Малыш Джеймс не очень общительный. – Быстро взглянув на него еще раз, она добавила: – Иногда мне кажется, что у меня больше шансов увидеть святого Петра у врат рая в одно прекрасное утро, чем юного Джеймса, – ведь я уже очень стара. Когда мы вышли, Джеймс воскликнул:
– Черт побери! Она чувствует себя одинокой! Да я бы с удовольствием заплатил тому, кто согласится навещать ее, лишь бы она впустила этого человека в дом! Знаешь, иногда мне кажется, что все-таки придется поступиться желаниями дядюшки или нанять какого-нибудь гангстера. – Заводя мотор, он спросил: – Нет, я серьезно. Может быть, у тебя появилась идея?
– Я подумаю. Стоп! Знаешь, что нужно сделать? Выдай ее замуж.
– За кого? За Брэда Питта или за Хью Гранта?
Мы так смеялись, что Джеймс чуть не пропустил нужный поворот.
– Тогда тебе самому нужно жениться, – предложила я.
Джеймс притормозил у дома Флоры, потом улыбнулся и спросил:
– Это что, предложение?
– Да нет. Чтобы избавиться от миссис Стоун, тебе придется жениться на многодетной вдове.
6
Когда Джеймс привез меня домой, Флора, к счастью, была уже в постели. Мне удалось незаметно прокрасться в свою комнату, и уже потом я крикнула «Привет!» и «Спокойной ночи!». Так что Флора не видела мою забинтованную ногу. Жаль, что миссис Стоун не было рядом, чтобы помочь мне стянуть джинсы – я боялась задеть опухшую лодыжку. Хотя, конечно, она могла бы схватить топор, чтобы решить эту проблему… Энергичные люди иногда проявляют слишком большое рвение.
Через десять секунд моя голова уже лежала на подушке. Вдруг мне стало очень весело. После того, что я узнала об отношениях Джеймса с миссис Стоун, и особенно после того, как я познакомилась с ней лично, мое позорное бегство по Хампстедской Пустоши показалось мне абсолютно нормальным поступком. Да, надо избавляться от перфекционизма. Это из-за него я так старательно сглаживала все противоречия в наших отношениях с Басом. Замазывала, будто штукатурила. Лучше бы я быстросохнущий цемент использовала.
Нет ничего плохого в том, чтобы быть обыкновенным человеком. Нет ничего зазорного в том, что ты напугана, если только страхи не становятся навязчивыми. Засыпая, я размышляла о Джеймсе, о том, как он обнимал меня, когда мы шли к его дому, вспоминала его сильные руки. Ощущение было такое, будто я прижималась к плюшевому медвежонку – милому, теплому и очень симпатичному. Мне ничего не угрожало, я была в полной безопасности. Чисто платонические отношения, никакой романтической дребедени. Вот о чем я думала. Это вам не овец считать!
На следующее утро мое тело болело так, будто два слоненка-близнеца всю ночь танцевали танго у меня на спине. Я почувствовала запах кофе и, накинув халат, поковыляла на кухню.
– Доброе утро, Флора.
– Кэрон! Что случилось?
– Я решила пробежаться по Пустоши, но споткнулась и упала. У меня растяжение. И еще я колено расцарапала. А в остальном все нормально. Только ногой с трудом могу шевелить.
Мне нужно было рассказать ей о том, что я встретила Джеймса, потому что все равно Флора когда-нибудь узнает. Не могла же я всю жизнь помнить, что упоминать об этом не следует.
– Угадай, кто явился, чтобы спасти меня?
– Леонардо Ди Каприо?
Какая Флора все-таки милая: она сразу поставила на огонь чайник, чтобы вскипятить воду для моей лодыжки.
– Джеймс Смит. И я побывала у него в доме.
Флора радостно улыбнулась:
– И ты видела эту красавицу? Ну, его любовницу, которая отвечает на телефонные звонки?
Черт. Нелегко быть другом Флоры и Джеймса одновременно.
– Нет, я не видела никого, похожего на женщину, которую ты описываешь. Но я познакомилась с его пожилой домохозяйкой.
Флора задумалась:
– Видимо, его девушка была на работе. Джеймсу наверняка нравятся успешные бизнесвумен.
Я удивилась, когда услышала это.
– А я думала, ему нравятся домохозяйки, которые пекут своему повелителю вкусное печенье.
– Вряд ли. Я тебе говорила: довольно странно, что он стал с тобой разговаривать. Болтовня – это не для него. То есть он, конечно, вежливый человек и всегда со всеми здоровается. Но все-таки ведет себя довольно отчужденно, держится особняком. И поверь мне, к нему стараются с пустяками не приставать.
– Но, Флора, по-видимому, он ведет себя так из-за своей застенчивости? Ты говоришь, что он держится отчужденно, что холоден с другими людьми. Но как же это сочетается с мнением мистера Чемберса, который считает Джеймса способным к обновлению имиджа универмага и заботе о сотрудниках?
Флора покраснела. Мне стало неудобно: я вовсе не хотела ее оспаривать.
– Ты права, Кэрон. Просто он не очень общительный человек. Не стоит прислушиваться к сплетням. Мы так мило поговорили с ним за ланчем. И он помог тебе, когда ты упала.
– Знаешь, Джеймс показался мне умным человеком, который стремится добиться чего-то в жизни. И он, должно быть, понимает, что сделать карьеру невозможно, если у тебя плохая репутация, как у того вице-президента, о котором ты рассказывала, у Джека Ховарда. К тому же, если у тебя очень теплые и близкие отношения с сотрудниками, в спорах тебе приходится принимать чью-то сторону. Это тоже не очень хорошо, если ты печешься о работе.