– Не вздумай ничего красть или шуметь, – добавил Мервин. – Будь такой, какая ты есть на самом деле – аккуратная, опрятная и внимательная. Веди себя абсолютно естественно. В любом случае человек, который сумел продать Ховарду картину, которая называется «Шишка», с легкостью справится с ролью налетчика.
– Надеюсь, ты не боишься темноты? – поинтересовалась я.
– Кто? Я?
– Я тут собрал кое-какую информацию. Теперь я знаю, где в витринах зажигается свет. Как ты считаешь, Кэрон, наверное, нам следует работать в темноте, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих?
– Верно. Что ж, а я займусь сигнализацией. Надеюсь, Флора не забудет нас предупредить, если кто-то появится в универмаге.
Я представила, как ночной сторож нажимает на кнопку, начинают противно выть сирены, с потолка потоком льет кипяток, а потом в зал врываются полицейские.
Мервин перегнулся ко мне через стол:
– Ну что, решено? В субботу в полночь?
– Или в воскресенье, – предложила я.
– Но в таком случае мы придем в понедельник на работу невыспавшиеся. А ведь вполне возможно, что они пришлют полицейских, чтобы те проверили, кто из сотрудников выглядит самым усталым. Новый метод в криминалистике: подозреваемых подвергают процедуре проверки мешков под глазами! – рассмеялся Мервин.
В конце концов мы решили, что воскресенье – более удачный вариант.
– Если в понедельник на Оксфорд-стрит перед нашими витринами соберется толпа, то начальство не захочет возвращать на место прежнюю экспозицию.
– Кто-нибудь знает, как мы можем забраться внутрь? – поинтересовалась Флора.
– А мы просто не будем выбираться наружу! – ответили мы с Мервином одновременно.
– Спрячемся в комнате отдыха для сотрудников. Будем пить вино, принесем из дома закуски! Это будет веселый пикник! – Мне очень понравилась собственная идея.
– Довольно продолжительный пикничок получится: субботний вечер и целый воскресный день! А как мы, интересно, выберемся из магазина, когда закончим украшать витрины? Если мы попытаемся выйти через запасный выход, сработает сигнализация.
– Ну и что? Это не имеет никакого значения, Флора. Будет уже слишком поздно. Ведь главное для нас – привлечь внимание. Ладно. Значит, в воскресенье вечером?
Последняя макаронина соскользнула с вилки, которую держала Флора, и шлепнулась на стол.
– Плохое предзнаменование… – быстро прокомментировала она.
– Нет, просто она не умеет себя вести в приличном обществе, – терпеливо объяснила ей я.
На следующий день возникли кое-какие затруднения. Мне позвонила Флора и возбужденно прошептала:
– Слушай, на этих выходных ваш отдел собираются укомплектовать парочкой новых сотрудников, на всякий случай. У них там какое-то важное совещание на последнем этаже. Я слышала, как кто-то из начальства попросил миссис Оукли договориться с людьми. Она стала брюзжать, что это не по правилам и что бухгалтерия может создать профсоюз, чтобы начать бороться с такими порядками. Ведь предупреждать о подобных вещах надо заранее, правильно? Но я вызвалась добровольцем. И еще я предложила привлечь к работе тебя, потому что ты новенькая, и Мервина, так как он единственный мужчина в отделе. Наверное, тебе нужно как можно скорее подойти к миссис Браун и сказать, что ты не прочь поработать сверхурочно.
– Точно. Я так и сделаю. Молодец, Флора.
– Так что ключи от комнаты отдыха и от входной двери будут у нас, а не у Браун!
Мне не хотелось говорить Флоре, что если мы последуем ее плану, то ни у кого не возникнет сомнений в том, кто орудовал в витринах. Вряд ли нам поверят, если мы начнем оправдываться, уверяя, что просто забыли закрыть за собой дверь.
Миссис Браун была очень довольна, что мы с Мервином вызвались поработать на выходных. Потом я рассказала ему, что у нас могут образоваться кое-какие проблемы, но он только усмехнулся:
– Не беспокойся. Никто на нас не подумает, потому что это было бы слишком очевидно. А мы договоримся, что сказать полицейским.
Я представила, как Флора лепечет: «Нет, нас там не было. Мы не прятались в комнате отдыха, и не приближались к окнам, и не выключали свет. Мы понятия не имеем, где находились злоумышленники».
В субботу мы сидели без дела. Лишь время от времени пас вызывали, когда нужно было отправить факс. Мы ушли домой ровно в пять. На письменном столе нас ждала огромная стопка писем. Флора быстро просмотрела присланную корреспонденцию. Эвелин была так поглощена рассматриванием картинок в каталоге, что, даже не взглянув на нас, пояснила:
– Присылают всякую ерунду. В основном это рекламные проспекты. Да, тебе пришло письмо, Кэрон. По-моему, от твоей мамы.
Это было письмо, которое авиапочтой отправили из Америки. Обратного адреса не было. Написано там было следующее: «Если ты не хочешь со мной разговаривать, то мы и не будем. Но я знаю, что ты собираешься делать, милочка, и тебе это не удастся. Это ведь я научил тебя всему, что ты умеешь, и помни: я всегда на шаг впереди». Он даже не подписался и не нашел нужным поприветствовать меня.
– И что же я собираюсь делать? О чем болтает этот придурок? – зашипела я, показывая письмо своим подругам.
– Твоя мама вроде говорила, что парнишка занят, потому что собрался прикупить еще одну компанию? А я так и думала, что он не сможет разыгрывать паиньку так долго. Ни один мужчина не сможет. По крайней мере, не двадцать четыре часа в сутки. Жаль, у меня не было случая поговорить с ней и объяснить, что к чему, – сказала Эвелин.
– А я и забыла, что его компания участвует в слиянии! Да, но он же послал мне гардении, а потом позвонил, разыгрывая из себя торгового агента. Наверное, объединение предприятий сорвалось.
– А может, он имел в виду, что ты зря пытаешься сорвать его планы, маскируя картину Пикассо рецептом приготовления шоколадного печенья?
– Ну, это и так ясно. Тем более, он уже пытался стащить эту картину.
– Господи, вы все время забываете, Бас – всего лишь мужчина, – утомленно протянула Эвелин. – Ему просто надоело, что ты разыгрываешь недотрогу. Наверное, у него появилась подружка, и теперь он хочет, чтобы ты оставила его в покое.
– Я??? Да ты что, Эвелин! Это же он меня преследует!
– Скорее всего, это все пустые угрозы. Бас злится, что его выдумка с пикником не удалась.
– Не знаю. Должно быть, Бас угрожает, припрятав бомбу в кармане. Что ж, поживем – увидим. Он послал предупреждение в обыкновенном письме, так что, видимо, торопиться не стоит.
– Этот паршивец хочет, чтобы ты так думала. А если бы кто-нибудь спросил меня, что, по моему мнению, собирается делать Бас, то я бы ответила: воевать и нападать. Мы можем погибнуть в любую минуту.
– Спасибо, Эвелин. Ты всегда готова прийти на помощь, – сказала Флора. – Сегодня ты будешь чистить картошку.
– И мыть посуду, – добавила я.
К утру я полностью успокоилась и забыла даже думать о Басе. Мне вовсе не казалось, что из-за идеи, которая возникла у нас по поводу витрин, у меня будут неприятности. Наоборот, мы постоянно обсуждали, что будем делать с заработанными деньгами. Мой банковский счет похож на больного дистрофией. За работу в субботу нам заплатят в полтора раза больше, чем обычно, а в воскресенье – в целых два! За нами заедут на машине, чтобы отвезти на работу, а потом доставят домой! И кормить будут бесплатно! Если мы действительно создадим профсоюз, то пригласим миссис Оукли возглавить его.
Делать было нечего. Изредка нам звонили с последнего этажа, если нужно было отправить факс. Мервину вроде бы нравилось этим заниматься. Мы с Флорой не возражали.
Когда его вызвали первый раз, он вернулся, радостно улыбаясь.
– Представляете, все начальство собралось! Ни секретарей, ни помощников. И никто не видел, как мы вошли. Я мог бы незаметно пронести внутрь все сокровища королевской фамилии, а не только свой вещевой мешок.
– Не понимаю, почему они не оставили в офисе своих секретарей? Они же их даже в командировки берут, так почему бы им и в выходные не поработать? – удивилась Флора.