Явился на прием к главному маршалу авиации и рассказал о своей мечте. Мое стремление одобрили, позвонили начальнику академии. В этот же день я был уже на комиссии. Да, подзабыл все окончательно за годы войны. Меня успокоили: есть курсы подготовки.
Через три месяца курсы были окончены, я сдал вступительные экзамены и стал слушателем Краснознаменной Военно-воздушной академии. После этого вернулся в свою часть, сдал эскадрилью другому офицеру. Боевые друзья тепло проводили меня на учебу.
До начала занятий оставалось еще немало времени, и я поехал во Фрунзе. До сих пор бережно храню в памяти теплоту моей встречи с отцом, матерью, с друзьями и знакомыми.
В эти же дни в моей жизни и произошло очень большое событие.
Дело в том, что еще в школьные годы была во Фрунзе девушка, с которой мы были хорошими друзьями.
В последнее время, на фронте когда выдавались свободные минуты, я писал Сание, рассказывал о боях, о своих фронтовых друзьях. В ответ приходили письма. Вначале короткие, застенчивые. Потом Сания стала заполнять свои весточки словами: «Дорогой Талгат...». Нужно ли говорить о том, что во Фрунзе мы встретились и не могли наговориться. Лишь на рассвете закончилось наше первое свидание.
Штурмовики — народ решительный, не привычный долго рассуждать над тем, что совершенно ясно. Я сделал предложение, и она согласилась стать моей женой. Несколько дней родные и друзья отмечали нашу свадьбу.
С тех пор прошло много лет. Военная служба бросала меня из одного конца страны в другой и все время рядом со мной была Сания. Рядом наши дети...
К сожалению, дома погостить пришлось недолго. Начались занятия. Вместе со мной сели за столы Иван Кожедуб, Сергей Луганский и многие другие летчики, решившие получить высшее образование. Здесь, в стенах академии, мы совершенно другими глазами посмотрели на операции, в которых совсем недавно принимали непосредственное участие.
После года учебы, когда я готовился ехать в отпуск, из Акмолинска пришла телеграмма. Коллектив Макинского паровозного депо выдвинул меня кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Я поехал к своим избирателям.
Побывал в ауле Майбалык, откуда много лет назад ушел искать счастья мой отец. Как самого почетного и дорогого гостя встретили меня односельчане отца.
Теплая встреча ожидала и в областном центре. Я стоял на трибуне, видел тысячи лиц, и одна мысль владела мною: как отблагодарить этих незнакомых, но близких и родных людей за высокое доверие? Как передать им чувства, волнующие меня в эти минуты? Я рассказал о том, как выполнял свой воинский долг, защищая родной народ от врага, обещал, что так же старательно и честно буду выполнять и новые свои обязанности — обязанности народного избранника.
Вновь занятия в академии. От избирателей приходят десятки писем. Много сложных, порой запутанных дел пришлось разрешать по долгу депутата Верховного Совета.
Наконец учеба закончена. Командование академии предложило остаться на кафедре, но я всей душой стремился в часть и получил назначение заместителя командира полка по летной подготовке. Вместе с летчиками, прошедшими суровую школу войны, мы учили молодежь, передавали ей свой богатый опыт.
Но, видно, не прошли бесследно годы войны. Медицинская комиссия отстранила меня от полетов, и командование перевело на высшие курсы усовершенствования офицеров-штурманов в качестве начальника штаба.
И снова бой
Прошло несколько лет. В 1957 году по состоянию здоровья я был демобилизован из рядов Советской Армии.
Первый этап моей жизни пройден. Что в нем главное? Конечно, война. Фронт, парад Победы и я в первых рядах его участников в группе Героев Советского Союза. Затем — служба в оккупационной Советской армии (конечно, в своей авиационной части), учеба в Военно-воздушной академии, наконец, Краснодарская школа штурманов. И все, и я — по состоянию здоровья, ухожу в отставку. Почему? Как это могло произойти? Ведь я так любил авиацию, самолеты, окружавших меня людей — летчиков и, вообще, всю эту специфическую воздушно-авиационную среду. У меня и в мыслях не было расстаться с нею. Да, не было. И сейчас, где бы я ни был, в какой бы должности ни служил, как бы ни привязался к новому делу, авиация, самолеты в моей душе. Они так и пройдут со мной, я пронесу их в своем сердце через всю жизнь до ее конца, через все предназначенные мне этапы.
А расстался я с авиацией по очень простой, по нашим понятиям, причине — я перестал быть летчиком по состоянию здоровья. Да, да, очередная медкомиссия по состоянию здоровья, из-за перенесенного ранения, контузии отстранила меня от полетов навсегда. И вот я уже — начальник штаба летного штурманского училища. Это, конечно, не летчик, это совершенно определенно, канцелярский работник. Таким он должен быть, такой и есть. А я не мог. Не мог быть изо дня в день вблизи самолетов, слышать рев их моторов и сидеть в конторе, за столом. Перенести, вытерпеть такое не мог. Я ведь жил самолетами. Которые летали над нашими головами с пассажирами — эти меня не волновали, как не может волновать, скажем, автогонщика скрип телеги. Перед моими глазами мой совсем по-девичьи стройный, изящный и вместе с тем, мощный и грозный со своим вооружением «ИЛ-2». Самолет фронтовой, боевой, этот самый, как его называли, «воздушный танк», гроза противника, сеющий в его рядах страх и смерть. Вот что занимало меня, вот чем я еще продолжал жить.