Вопросами, связанными с взаимодействиями бомбардировщиков и истребителей, нередко приходилось заниматься и мне. Как-то, пользуясь случаем, я решил залететь по пути в танковую часть, в которой служил механиком-водителем мой бывший шофер Андрей Белоус. За несколько километров до линии фронта, в лесу, я увидел заглубленные в землю танки. Чтобы не демаскировать их, ушел на своем У-2 в сторону и, выбрав площадку поудобнее, произвел посадку. Опознав «двойку» — номер на руле поворота, — Андрей быстро прибежал к самолету. За ним — целый взвод его сослуживцев. Тут же закатили У-2 в кустарник, накрыли ветками.
Недолго я задержался у танкистов, но улетал от них, убежденный в том, что настроены они бодро, что упорно готовятся к началу наступательной операции и горят одним желанием — сделать все, чтобы лучше выполнить поставленные перед ними задачи.
В эти же дни судьба мне подарила еще две трогательные встречи. Первая из них произошла короткой летней ночью. В штабе дивизии бодрствовали все, даже те, кому предоставлялась возможность для отдыха, — ожидали прилета из-за линии фронта армейских У-2 с необычным грузом.
И вот в небе, в густой предутренней синеве над Троицким, где размещался штаб дивизии, с небольшими по времени интервалами появились три самолета. Заметив световое «Т», выложенное на площадке из фонарей «летучая мышь», пилоты пошли на посадку. Мы уже знали, что в самолетах дети партизан из отряда, сражающегося на Смоленщине. Их везли на Большую землю.
Когда У-2 подрулили к опушке березовой рощи, окаймляющей посадочную площадку с севера, и в кабинах машин замаячили обвязанные платками и шарфами головки ребят, признаюсь, у меня, как и у других встречающих, навернулись слезы.
Мы бережно высаживали юных пассажиров и на руках относили в сторону. На своей немудреной одежонке они привезли с собой запах дыма лесных костров и курных землянок. Выгрузка закончилась. Самолеты улетели на аэродром базирования. А мы своих, вначале неразговорчивых и настороженных, гостей в сопровождении девушек-авиаторов и врача из батальона аэродромного обслуживания тут же направили в баню. Малышей отмыли, одежду пропустили через дезинфекционную камеру, привели в порядок и обувь ребят.
После сытного завтрака все заметно повеселели, охотно принялись отвечать на наши расспросы. Совсем малыши, они рассуждали как взрослые: видимо, научила суровая и опасная партизанская жизнь. Девчушка лет шести, помню, рассказывала, как в отряде жили они две зимы и два лета.
— То в землянках, то в шалашах, а бывало и на снегу ночевали, — деловито сообщала она.
— А с едой как же? — спрашиваю собеседницу.
— Когда как. Если у немцев отбивали, то всего много било. А иногда и за день ничего не поешь.
Показав пальчиком на двух парнишек, повыше других ростом, маленькая партизанка заметила с гордостью:
— Вот этот Колька с дружком Андрейкой очень-очень храбрые. Они на разведку ходили.
Мы не расспрашивали, но ребята сами поведала о зверствах фашистов. Мальчуган по имени Петя припомнил, как его отца и маму немцы поймали и повесили в селе у всех на виду. Страшно было слышать такое от детей.
Почувствовав теплоту приема со стороны незнакомых людей, ребята совсем осмелели. Теперь уже мы отвечали на их вопросы.
— У вас есть самолеты быстрее фашистских?
— А сколько «рам» вы сбили?
Интерес к этим вражеским машинам — воздушным разведчикам — у наших юных собеседников, как мы понимали, был не без оснований. «Рамы» часто выслеживали расположение и передвижение партизан. В памяти детей они и остались злыми предвестниками налетов немецкой авиации, жестоких бомбежек...
Сопровождать детей до Москвы мы поручили батальонному врачу и двум девушкам-связисткам. Проводы вылились в волнующее зрелище: командиры и бойцы на руках понесли девчонок и мальчишек к автомашине, пожимали на прощание тянувшиеся к ним детские ручонки, старались вручить на память какой-нибудь подарок. Глядя на удаляющийся фургон, все мы думали тогда, наверное, об одном и том же — о проклятии этой войне...
Вторая, не менее волнующая встреча состоялась в деревне Вешки под Юхновом. Но прежде чем рассказать о ней, я возвращусь к трудным дням битвы под Москвой.