Анна ДАНИЛОВА
ПИКНИК НА КРАСНОЙ ТРАВЕ
Глава 1
Ей показалось, что девушка не дышит.
Сначала было ровное спокойное дыхание, затем какой-то всхлип, и все – стало необычайно тихо. Ее попутчица возвращалась с курорта, где поправлялась после какой-то операции. Она была загорелая, веселая, угощала красным вином, черным виноградом и говорила, что это полезно для крови. Еще они слушали музыку – Инга, так звали девушку, достала из рюкзака маленький магнитофон с чистым, волшебным звучанием (она предпочитала классику) – и смотрели в окно. Музыка придавала поездке минорную, но одновременно какую-то счастливую ноту. Под божественные звуки маленькой ночной серенады Моцарта особенно живописно смотрелись умытые дождями зеленые леса и поля, сизые озера, мимо которых они проносились. Органная баховская музыка, хлынув со всей своей религиозно-мистической мощью прямо в самое сердце, разбередила в Маргарите ставшие заживать раны, коснулась слезных каналов, стало трудно дышать.
Если Инга, по ее словам, возвращалась с юга, где спокойно и в свое удовольствие отдыхала в обществе молодых и красивых мужчин, с которыми она легко заводила романы, наслаждаясь солнцем и золотым песком, то Маргарита, в отличие от нее, спасалась бегством от мерзавца-сожителя, проигравшего ее в карты и, по сути, собиравшегося продать в рабство. Человек, ради которого она бросила институт и устроилась работать официанткой в ресторан «Камелот», чтобы только заработать на квартиру и еду, оказался хрестоматийным игроком, в сущности, психически больным человеком.
В тот день, когда все произошло, она как ни в чем не бывало готовила ужин и поджидала Вадима домой. Раздался звонок, она, не спросив, открыла дверь, и в квартиру вошел человек, при виде которого Рита побледнела… «Твой друг, моя хорошая Марго, задолжал мне. Денег у него, как ты и сама прекрасно знаешь, нет, поэтому он отдал мне тебя. Собирайся. Даю тебе четверть часа. Я жду внизу». Это был Гамлет, хозяин всех местных казино и бильярдных. Быть может, ничего страшного с ней и не произошло бы, пойди она с ним, Гамлет наверняка сделал бы из нее крупье или устроил барменшей куда-нибудь к себе, но сам факт того, что Вадим ПРОДАЛ ее кому-то, оскорбил ее до глубины души. Она понимала, что последние два месяца живет как-то не так, что связь с Вадимом опустила ее на несколько ступеней, придав всей ее жизни налет гнусности и грязи. Но она любила этого красивого парня, ей нравилось появляться с ним в ресторанах, куда он водил ее, когда был при деньгах. Кроме того, Вадим обладал одним качеством, которое его выгодно отличало от ее бывших приятелей, – он почти не пил. Вероятно, его сжигала другая страсть, посильнее денег, женщин и вина, – карты. Поначалу Маргарита не обращала на это внимания и первое время даже радовалась, когда он, возвращаясь под утро и выворачивая карманы, с каким-то даже отвращением (причем не показным, она его хорошо изучила) вываливал прямо на кровать или ковер смятые пачки банкнот, перетянутые тонкими цветными резинками. Но деньги кончались, и им приходилось есть одну морскую капусту и стирать сорочки дурно пахнувшим, черным хозяйственным мылом… Голодный желудок и любовь несовместимы, как весенние нарциссы и распухшие от горчицы и хлорки руки посудомойщицы «Камелота». Тяжелый труд отравил ее любовь к Вадиму.
Она стала потихоньку ненавидеть его, откладывала тайком деньги в надежде в один прекрасный день бросить его и, сняв отдельную квартиру, начать новую жизнь, и, когда он об этом узнал, обнаружив тайник в банке из-под какао, впервые избил. Ударил несколько раз по лицу. Она выбежала из дома в одном платье, несмотря на холод и дождь, но, покружив недолго вокруг дома и вымокнув до нитки, поняла, что у нее все равно, кроме этого несчастного картежника, никого нет на всем белом свете; вернулась, поскулила под дверью, как собачонка, и, когда ее впустили, даже выдавила из себя улыбку – жизнь продолжалась. Затем приблизительно через неделю Вадим принес ей норковую шубу, золотые часы, но спустя пару дней все молча отобрал, продал и проиграл подчистую… И вот теперь он, задолжав Гамлету, расплатился, называется…
Инга была нелюбопытна. Ее совершенно не интересовало, кто куда едет. О себе же рассказывала охотно, хотя тоже избирательно, лишь то, что касалось ее времени препровождения на юге. На вопрос, замужем ли она, девушка загадочно улыбнулась и сказала, что брак – это отсутствие свободы, Марго поняла и не стала настаивать на более откровенном ответе. Но то, что у этой девицы с красивым именем Инга не было проблем с мужчинами, не вызывало сомнений. Она была обаятельна, умна, любила жизнь и наслаждалась каждым отпущенным часом. Натуральная блондинка с черными блестящими глазами, гибким телом и быстрыми, как у молодого животного, движениями, она вызывала у Марго нездоровое чувство зависти. Маргарита была на несколько порядков ниже своей попутчицы: стрижка, уродующая и без того невзрачную внешность (это Вадим постриг ее спьяну огромными портновскими ножницами: «Я стригу тебя, девочка, как газон, сиди и не шевелись, а то останешься у меня без ушей», и тут же: «Когда будут деньги, сходишь в приличный салон»), обломанные ногти с заусеницами, спортивный мужской костюм, болтающийся на ней, как на вешалке (убегая от Гамлета, она сама себя не помнила от страха и унижения, а потому надела первое, что попалось под руку), кроссовки, которые с прошлого лета «просили каши»…
Сейчас была ночь, за окном сияли огни – стояли на какой-то тихой безлюдной станции. Инга, вытянув руки вдоль тела, спала. Ее лицо казалось голубым от бьющего сквозь стекло света уличного фонаря, а грудь по-прежнему не вздымалась. Рита села и внимательно посмотрела на соседку, затем все-таки не выдержала, встала, подошла и склонилась над ней. «Или я сошла с ума, или она – умерла».
– Инга, – потрогала она ее руку, которая на ощупь оказалась еще теплой. – Инга, проснись…
Но она не просыпалась. Тогда Марго ущипнула ее, сначала слабо, затем сильнее, еще сильнее… Схватив девушку за плечи и приподняв ее, она трясла ее, как куклу. Все было бесполезно. Включив свет, Рита достала из сумки зеркало и поднесла к ее губам – оно не запотело… Попыталась нащупать пульс – его не было, не было! Задрала майку, прижалась щекой к груди слева – сердце Инги не билось. Она умерла.
Не помогло ни красное вино, ни виноград…
Видать, серьезная была операция…
…Поезд тронулся. Рита села напротив покойной и стала лихорадочно соображать, что делать дальше. Инга, в отличие от нее самой, заплатившей за свой проезд лично проводнице, ехала с билетом. Следовательно, если ее здесь обнаружат, то без труда определят фамилию, поскольку она указана в билете, а билет у проводницы. Если же ее не обнаружат, то о том, что она когда-то ехала в этом поезде, никто и не вспомнит.
Разумеется, кроме тех, кто будет ее встречать на вокзале в Москве. Дрожащими руками Марго принялась расстегивать рюкзак попутчицы, предварительно закрыв дверь на замок и зашторив окно. Паспорт на имя Инги Новак, пластиковые карточки, разноцветные, красивые, о назначении которых неискушенная Марго могла только догадываться (банковская, телефонная, на метро?), портмоне, набитое долларами, марками и рублями, очки в футляре, водительское удостоверение, какие-то бумаги в небольшой кожаной папке на «молнии», связка ключей, пакет с туалетными принадлежностями, маленький фен, одежда… Она снова открыла паспорт и, листая его, поняла, что Инга не замужем, прописана в Москве – Рождественка… Судьба насмехалась над ней, когда столкнула в одном купе бездомную и без гроша в кармане Марго с внезапно умершей обладательницей не только московской прописки, но и наличных денег. Казалось, что кто-то могущественный и коварный предлагает Марго занять хотя бы на время ее место. Но как это сделать по-умному, чтобы, с одной стороны, не привлекать к себе особого внимания, но и в то же время успеть воспользоваться всем тем, что, можно сказать, само идет в руки?
Первое, что пришло в голову, – это избавиться от тела. «Ведь она же все равно ничего не чувствует…» Марго вспомнила, как они ехали при открытом окне, как дышали свежим, пахнущим травами и цветами воздухом.