- Ну что вы... Просто я все думаю... Вам не показалось случайно что он сел в машину, в фургончик или, быть может, на мотоцикл?
Анжела отрицательно покачала головой.
- Я ведь уже говорила, сколько можно?
- Вы часто ходите на кладбище?
- Каждое воскресенье, по утрам.
- Вам никогда не приходилось бывать с вашей "пятисоткой" в гараже Лорентеджо?
- Это на другом конце города. Зачем мне туда ехать?
- Я проверяю одно показание, ничего определенного, но иногда даже пустяк оказывается полезным. Лыжная шапочка, например, вы уверены, была именно с голубым помпоном?
- Кажется, да. Но не могу поклясться.
Она пустила на пол кота, с трудом поднялась.
- Вы вяжете?
- Иногда, между уроками. Послушайте, кстати, от того парня в лыжной шапочке, - она пригладила рукой волосы, - шел какой-то особенный запах, я хорошо помню, запах, который я уже встречала в автобусе. Воняло чем-то... Да, да, воняло тиром. Я имею в виду тиры в луна-парках, где стреляют из пневматических винтовок. В общем, от него воняло луна-парком. Запах немного кислый.
- Смесь пота и адреналина... Ваше внезапное появление напугало его. Я ищу одного автомобильного вора, вот почему я спросил о гараже.
- Этторе их ненавидел, он всех автомобильных воров сгноил бы на каторге. Несколько лет назад у него угнали машину, а затем вскоре и вторую. Они искалечили ее. Он так переживал, бедняга.
- Вы подтверждаете, что у вас прекрасная память. При желании вы можете вспомнить мелочи, которые окажутся нам полезными. А на улице вы не заметили кого-нибудь? Думаю, что этот вор работал не один, у него мог быть соучастник.
- О Господи, комиссар, я ведь уже сказала, что больше никого и ничего не видела.
- Мне нужно алиби всех, кто хоть как-то причастен к этой истории, понимаете, синьора Бьянкарди? Хочу знать, например, где были Капитан и Прандини в определенные ночи прошлого и этого месяца. Кроме того, есть факты, которые мне кажутся интересными. Они касаются оружия, которым пользовался преступник. Как говорят эксперты, это мог быть немецкий пистолет, особенно ценимый теми, кто знает в таких вещах толк. Пули оригинальные, полувековой давности. Прандини сказал, что у него был такой пистолет, но отец куда-то его выбросил. Попробуйте вспомнить: у Этторе было что-нибудь, кроме "беретты"?
- В доме я не видела, и он мне никогда об этом не говорил.
- Вы никогда не ездили на мотоцикле?
- Этторе катался, только в молодости, когда был в Африке.
- А вы?
- Я на мотоцикле? Смешно... Да, комиссар, вы правы, я вспомнила. В тот вечер... Ну, когда я застала вора... Я действительно слышала шум мотоцикла. Через несколько секунд после того, как тот парень исчез в тумане. Просто не понимаю, почему это вылетело у меня из головы. Амброзио удовлетворенно хмыкнул.
- Лыжная шапочка с помпоном, запах луна-парка, шум мотоцикла. Видите, понемногу мы проясняем картину.
- Что ж, - сказала Анжела. - Очень рада, если смогла вам чем-то помочь. Хотя, мне кажется, этого слишком мало, чтобы отыскать преступников в огромном городе.
У комиссара болела поясница - разыгрался застарелый радикулит. Ни согнуться, ни разогнуться. Просто беда. "Нужно хорошенько выспаться, - думал он, - спокойно полежать под теплым одеялом. Иначе совсем свалюсь".
Он измотался. Сырость и дождь - и уже который день подряд. Наконец теплый душ помог ему заснуть.
На сколько минут или секунд он успел сомкнуть глаза?
Де Лука вызвал его по телефону и сообщил, как о великом событии: "Комиссар, все решилось!"
- Что ты сказал?
- Джулиани схватил его полчаса назад.
- Схватил кого? Черт возьми...
- Капитана. Капитана капустных дел.
Он переоделся, охая и чертыхаясь, сделал несколько осторожных движений, чтобы размяться, и пошел к машине.
В кабинете неприятно пахло застоявшимся дымом; он распахнул окно, чтобы свежий ночной ветер выгнал запах, надеясь, что и его мозг получит облегчение. Всегда одно и то же: после нескольких недель затишья, относительного, скажем, затишья, вдруг наваливаются развязки самых запутанных историй. Стремительно, как лавина. Он думал так, сидя в кресле, между надеждой наконец распутать этот узел и боязнью обмануться.
Де Пальма вошел вместе с Джулиани. Они казались отцом и сыном. Один пожилой, в кожаной темно-коричневой куртке, другой в кожанке черной. Капитан был похож на старого футбольного тренера.
- Садитесь, - предложил Амброзио.
- Полчаса назад он появился на площади Аркинто, - доложил Джулиани, минут пять-шесть прохаживался туда-сюда по тротуару, потом вошел в бар. Заказал кофе, подошел к бильярду. Сказал мне: "Эй, ты!"
- Ты был с повязкой на глазу?
- Да. "Мне нужно с тобой поговорить". "Говори", - ответил я. "Идем на улицу", - сказал он.
- Кто был с тобой?
- Ольми и еще двое в машине, напротив бара. Он взял меня за руку и повел по улице. Мы молча дошли до угла. Я понимал, что с ним нельзя спорить, иначе он расправится со мной в одно мгновение.
Капитан слушал спокойно, как будто все, о чем говорил Джулиани, его совершенно не касалось.
- Тогда я рванул в переулок. Ольми и еще двое наших набросились на него и обезоружили.
- Что он пытался сделать?
- Комиссар, у него в руке было вот это. Джулиани достал из целлофанового пакета пистолет, положил на стол.
- Это ваш, Капитан?
- Моя старая "беретта".
- Почему вы ходите ночью с оружием?
- Если бы я не был осторожным, думаете, я говорил бы сегодня с вами?
- Вы хотели застрелить его? Зачем отрицать очевидное?
- Я застрелил бы полицейского? Шутите, комиссар.
- Вы думали, что это один из негодяев с вокзала Гарибальди.
- Вы забываете, что этот юный инспектор, - Де Пальма насмешливо подмигнул Джулиани, - приходил искать меня в тратторию вдовы Датури. Так что мы были хорошо знакомы.
- С повязкой на глазу и в черной куртке вы могли не узнать его.
- Вы серьезно так думаете?
- Да. Иначе не предложили бы ему выйти на улицу. И потом этот пистолет...
- Он застрелил бы меня, комиссар, - повторил Джулиани.
- Я узнал его. Он снял повязку.
- Ты снял повязку?
- Может быть, в тот момент, когда рванул от него.
- Почему вы вошли в бар?
- Мне было любопытно. Я, знаете ли, всегда был любопытным. Прочитал, что парень, принимавший участие в ограблении Датури, проводил вечера в этом баре вместе со своим дружком, которого потом убрали...