Несмотря на то, что четверо девочек, шедших вдоль бесконечных витков и петель своенравной речки, были уже рядом с отдыхающими у экипажа, Висячая скала была всё ещё дразняще скрыта за высокими лесными деревьями.
— Нам нужно срочно найти подходящее место, чтобы перейти на тот берег, — сказала Миранда, щуря глаза, — иначе мы так ничего и не увидим.
По мере приближения к заводи ручей расширялся.
— Здесь по меньшей мере четыре фута, — подсчитала Мэрион Куэйд, — и ни одного камня по которому можно пройти.
— Голосую за то, чтобы разбежаться и прыгнуть, а там будь что будет, — сказала Ирма, подбирая юбки.
— Эдит, ты справишься? — спросила Миранда.
— Не знаю. Не хотелось бы намочить ноги.
— Почему это? — спросила Мэрион Куэйд.
— Я могу получить воспаление лёгких и умереть, и тогда вы перестанете надо мной насмехаться и вам будет стыдно.
Живое и быстрое течение было счастливо преодолено, получив явное одобрительное посвистывание от молодого кучера. Как только девочки удалились и направились в сторону южных склонов Скалы, молодой человек в брюках для верховой езды отложил свой лондонский журнал и стал спускаться к заводи.
— Я могу как-то помочь с бокалами?
— Вряд ли. Я просто немного их споласкиваю, чтобы, когда мы вернёмся, кухарка не сильно на меня гудела.
— А, понимаю… Боюсь, я всё равно не очень много знаю о мытье посуды… Послушай, Альберт… Надеюсь, ты не станешь обижаться на меня за эти слова, но я бы хотел, чтобы ты так больше не делал.
— Не делал что, мистер Майкл?
— Не свистел в сторону тех девушек, когда они прыгали через речку.
— Насколько я знаю, это свободная страна. И что такого в свисте?
— Только то, что ты отличный парень, а хорошие девушки не любят, когда в их сторону свистят незнакомцы.
Альберт ухмыльнулся.
— Вы не поверите, но девчонки все одинаковые, когда дело касается парней. Или вы хотите сказать, что эти — из колледжа Эпплъярд?
— Боже, Альберт, откуда мне знать откуда они? Я в Австралии всего несколько недель. И вообще, я видел их всего секунду, когда услышал, что ты им свистишь.
— Ну, тогда с меня слово, — сказал Альберт, — но я-то знаю, что нет никакой разницы, будь они из распрекрасного колледжа или из сиротского приюта, где мы с сестрёнкой когда-то обретались.
— Извини, я не знал, что ты сирота, — медленно сказал Майкл.
— Почти. После того как мать сбежала с каким-то парнем их Сиднея, отец нас бросил. И нас запихнули в жуткий приют.
— Приют? — повторил Майкл, с ощущением будто с первых рук узнаёт о жизни в тюрьме на Чёртовом острове. — Если ты не против, расскажи мне, какого это вырасти в таком месте?
— Вшиво.
Альберт закончил со стаканами и аккуратно прятал серебряные кружки полковника в кожаный чехол.
— Но это же возмутительно!
— А, в этом смысле там было довольно чисто. Никаких вшей или ещё чего, кроме тех случаев, когда какой-нибудь малый что-то не притаскивал. Тогда Матрона доставала здоровенные ножницы и подстригала ему волосы.
Рассказы о приюте захватили Майкла.
— Расскажи ещё что-нибудь… Ты часто виделся с сестрой?
— Ну, знаете, в то время на окнах были решетки, девочки занимались в одной комнате, мальчики в другой. Чёрт подери, как давно я не вспоминал эти треклятые времена.
— Тише. Если тётушка услышит, что ты чертыхаешься она сделает всё чтобы дядя выставил тебя за двери.
— Только не он! — посмеиваясь сказал Альберт. — Полковник знает, что я преотлично слежу за его лошадьми и никогда не трогаю его виски. И вряд ли стану. Сказать по правде, не выношу вони этого пойла. Мне больше по вкусу французский коктейль твоего дяди. Приятный и лёгкий для желудка.