С этими словами стена зала вновь поднялась и довольный министр удалился на своем малахитовом кресле. Тут же перед Пико предстал тихий пожилой дрозд — это был гофмейстер с золотым галуном на бархатной шапочке. Он молча поклонился дрозденку и повел его по длинным коридорам дворца в золотые залы, которые отвел для своего Первого Придворного Певца король Пищурх.
«Так вот о каких чудовищах предупреждала меня ромашка! — думал Пико, ступая по великолепным коврам дворца. — Громкая Слава привела меня на службу короля, Титул окружил меня звенящим золотыми монетами Богатством, а Лесть и Коварство придворных будут жалить меня до тех пор, пока я не забуду о Правдалии, о моих глупых заколдованных дроздах, о королеве ночи Уффуле и о слове, которое я ей дал».
— Ну нет, сегодня же вечером на ужине короля я сражусь с этими чудовищами! — решил Пико и еще больше призадумался. Если он споет королю Пищурху правдивую песенку, король станет добрым, и тогда его никогда не удастся разозлить, а это значит, что Пико не попадет к Камню Подвига! А если петь любимые королем врали, то и подавно чудовища и волшебство Рыжелиса будут не побежденными. Враги разобьют хрустальное горлышко! Как тут быть? Как разозлить короля, чтобы тот отправил Пико в гранитное подземелье?
Целый день думал Пико, но так ничего и не придумал. Может оттого, что Богатство апартаментов то и дело бросалось на него золотыми вещами — в комнатах все было сделано из чистого золота, а может Титул мешал Пико хорошенько обдумать свое положение, он слепил дрозденку глаза повсюду, на каждой стене комнат вместо картин висели рамы из червоного золота, внутри которых отливали более светлым золотом одни и те же буквы: «Первый Придворный Певец». Кто знает? Как бы там ни было, а только ни одной удачной мысли не пришло в умную головку дрозденка.
Вечером, незадолго до королевского ужина, Пико попал в лапки своих многочисленных слуг. В начале пожаловал болтливый цирюльник. Золотым гребешком он уложил каждую пушинку и каждое перышко дрозденка, перевязал ему синими бантами крылышки и хвост, и рассказал, что после яблочек-китаек король Пищурх больше всего на свете любит золото, поэтому даже ручки на дверях его покоев сделаны из этого благородного металла. Он терпеть не может прикасаться к чему-либо, что сделано не из золота. Откуда у короля так много золота? Ах, какой замечательно глупый вопрос! Разве Первый Придворный Певец не знает, что подданные короля не получают из казны за свой труд даже ломаного гроша? Знает? Тогда глупость Первого Придворного Певца достойна Славы короля! Я счастлив быть слугой такого глупого господина!
Следом за цирюльником пришел портной и принес костюм-домино. Король пожелал видеть своего Первого Придворного Певца в костюме-домино, чтобы врали, которые исполнит после ужина Пико — Хрустальное Горлышко, были еще более привлекательными.
Потом явился ювелир и прицепил к воротничку золотую бабочку, усыпанную драгоценными камнями.
И, наконец, сапожник принес в золотом сундучке сафьяновые сапожки с золотой вышивкой.
Ровно в восемь часов на башне дворца раздался залп из восьми пушек. Это означало открытие церемонии праздничного циркового ужина короля Пищурха. Гофмейстер с золотым галуном на бархатной шапочке привел разодетого в пух и прах дрозденка к золотым дверям королевской столовой и передал его гофмаршалу, важному и заносчивому придворному. Он всегда держал свою голову запрокинутой назад, его пышные бакенбарды были строго параллельны полу и когда гофмаршалу нужно было на кого-нибудь посмотреть, он подносил к глазам маленькое зеркальце, потому что без зеркальца он мог видеть один лишь потолок.
И вот гофмаршал распахнул обе половинки дверей и провозгласил:
— Слава Его Глупейшего Глупейшества Первый Придворный Певец Пико — Хрустальное Горлышко.
Гофмаршал отступил в сторонку, сделал реверанс и Пико увидел большущий золотой стол. Вокруг стола стояли все придворные короля; тут были министры, тайные советники, фрейлины принцессы и фрейлины королевы и конечно же министр тайной эбэгании Лопордна. От нарядов и драгоценностей у Пико запестрило в глазах!
За самим же столом восседал король Врунглупии со своей семьей. Он почти полулежал в кресле, такой огромный у него был живот, и был похож на раздутый красный шар, к которому прикрепили маленькую лысую головку, увенчанную короной. Корона короля была обременена завернутыми в золотые бумажки яблочками-китайками. По правую и левую стороны от короля высились животики принцессы и королевы.