Выбрать главу

Но всё происходящее было за гранью моего понимания об удовольствии.

Лошадь резко наклонилась, потянувшись за травой. Лошадиное тело подо мной закачалось, как заплясавшая на волнах лодка. Я покатилась вперёд, норовя перелететь через Ромашкину голову и сделала именно то, что меня просили не делать — резко схватилась за повод и сильно его натянула.

Испугавшись, что делаю всё неправильно, начала дёргать поводья в разные стороны.

Лошадь, тоже испугавшись, рванула вперёд на скорости, показавшейся мне дикой.

Сзади раздались крики.

Судорожно вцепившись в гриву, зажмурившись, я каждую секунду в ужасе ожидала неминуемой кончины.

Ромашка продолжала мчаться по прямой. А я начала медленно скользить по взмыленному боку, готовясь к роковому удару о каменистую почву с риском попасть под копыта обезумевшего животного.

Колени свело от напряжения. Пальцы охватило судорогой.

Я не слышала ничего, кроме гула крови в собственных ушах.

Когда слух различил дробный перестук за спиной, я не поверила — думала это новая разновидность сердцебиения. Впрочем, ни о чём я не думала — я боялась приближающейся смерти, на это уходило всё моё внимание.

Потом перед глазами мелькнуло солнце — кузен Винтер верхом на Воронке.

— Брось повод! — крикнул он. — Держись за гриву, Эмма. Да бросай же!

С трудом разжав скрюченные пальцы, удалось выпустить врезавшийся в кожу повод.

Винтер обогнал нас с Ромашкой на полкорпуса, протянул руку, схватил брошенный мною повод и в следующее мгновение лошадь послушно встала как вкопанная.

Не сразу поняв, что муки закончились, я продолжала лежать на лошадином крупе, крепко обхватив Ромашку за шею. Мокрая как мышь и дрожащая от пережитого напряжения и ужаса.

— Эмма? Эмма, ты в порядке?

Вместо ответа я уцепилась в него той же мертвой хваткой, что держалась за лошадь и кузен стащил меня с задыхающейся взмыленной лошади, точно куль с мукой.

Я ощутила верёвки мышц под гладкой, горячей кожей. В другой момент меня это могло смутить или привлечь, но не сейчас. Сейчас я точно знала, как чувствует себя выжитый лимон — плохо.

Ноги пока ещё не болели, но, судя по тому, как задеревенели мышцы, завтра заболят как следует.

Хотя может быть и не завтра. Может быть к вечеру. Или даже через пару часов.

— Что с тобой случилось? — Винтер внимательно всматривался в моё лицо. — Поверить не могу, что тебя, лучшую наездницу во всей округе, чуть не изувечила старая кляча!

Вместо ответа махнув рукой, я отправилась на трясущихся ногах назад.

В дом Эммы Дарк.

Глава 4

Магический тест

— Как ты могла? — поджав губы, встретила меня упреками мать Эммы. — Как посмела?

Могла — что? Посмела — что? Сесть на лошадь? Чуть не свалиться с неё? Не удержаться в седле? Хотелось бы уточнений. Но их не последовало.

Горничная присела в реверансе. В руках она держала поднос с серебряным кубком.

— Выпей настойку, — всё так же сквозь зубы процедила хозяйка дома. — После этой нелепой скачки наверняка мышцы сводит судорогой? Это поможет.

Я со вздохом протянула руку к кубку.

Выглядел эликсир так, будто в воде синьку растворили. Да ещё слабо мерцал в темноте, издавая лёгкое сияние.

— Пей! — приказала госпожа Диана.

Зажмурившись, я выпила. На вкус как мел, но в желудке жгло, будто коньяк проглотила.

В следующую минуту тепло разлилось по телу, мышцы расслабились. Ощущения как после массажа или хорошей сауны. Чувство дискомфорта пропало.

— Замечательное средство! — не удержалась я от радостного возгласа. — Что это такое?

— Эликсир. И ты знаешь его состав с раннего детства, Эмма, — многозначительным тоном проговорила госпожа Диана, косясь в сторону прислуги.

Я сникла.

Эмма много вещей знала с самого детства и делала их блистательно. А я, неуклюжая корова, даже на Ромашке с трудом удержалась.

Но, кстати, удержалась же!

— Ступай и приведи себя в порядок, — распорядилась мать Эммы. — От тебя пахнет псарней.

На самом деле пахло от меня потом. Лошадиным. Да и не пахло — разило. Въедливый он.

Душ я приняла с радостью.

Вода весело билась о края белоснежной ванны, разбрасывая радужные зайчики по кафелю, а меня охватила хандра.

Я даже всплакнула. Хотелось домой. Сегодня тоска была сильнее, чем накануне. Я соскучилась по маме.

По моей родной дорогой маме, у которой кроме меня никого и на свете-то не было.