Эвелин развела руками:
— Вообще-то, дома тебе не о чем беспокоиться. Вот когда вернёмся в универ, тогда… но, возможно, отец ещё успеет всё уладить до этого времени, и ты вернёшься к себе, а Эмма — к себе.
— Хорошо бы, — снова вздохнула я, обнимая себя руками.
— Скорее всего так и будет.
Я кивнула.
Какое-то время мы сидели молча, прислушиваясь к мерному тиканью часов на каминной полке.
— Эвелин, а что не так у Эммы в универе? И что он из себя вообще представляет, ваш универ? Чему там учат?
— Магический университет? Как думаешь, чему там могут обучать?
— Магии.
— Молодец. Умная девочка, — ёрничала Эвелин.
— В моём мире магия бывает только в сказках и в кино.
— Что такое кино?
— Ну… — попыталась я подобрать слова, чтобы описать понятие, давно и прочно вошедшее в современную жизнь в моём мире. — Это нечто вроде книжных историй, только не читаешь, а смотришь в специальный ящик, по которому их показывают.
— Ты говорила, в твоём мире нет магии?
— Это не магия. Это наука.
— Может быть, в твоём мире наукой называют магию?
— Нет, Эвелин. Наука, это наука. В ней нет ничего сверхъестественного.
— И в чём суть этой вашей науки?
— В том, чтобы скрытые силы природы и энергию различного вида поставить на службу человечеству.
— Знаешь, а ведь о магии можно сказать абсолютно то же самое.
Мы снова погрузились в сосредоточенное молчание.
— Может быть, о магии и можно сказать то же самое, но для того, чтобы использовать науку мне нужно лишь нажать определённый ряд кнопок. А вот с магией так вряд ли получится. Возможно во мне и магии-то никакой нет?
Эвелин поглядела на меня большими глазами:
— Что значит нет магии? Эмма была одним из лучших магов, которых я знала!
— Мы снова и снова вынуждены ходить по кругу: я не Эмма! Как ты думаешь, где средоточие магии — на кончиках пальцев? Или её генератор — это душа? Последнее вероятнее, правда?
— Поняла. Не стоит продолжать, — тряхнула головой рыжая, за раздражением явно скрывая волнение, если не страх. — Нам нужно проверить, если ли у тебя хоть какой-нибудь дар.
Я удручённо кивнула:
— Как будем проверять?
Эвелин какое-то время посидела, подперев подбородок ладошкой, в задумчивости покачивая ногой.
Потом поднялась, подошла к комоду и вытащила оттуда коробку:
— Проведём тест.
В коробке оказалось четыре кристалла в виде пирамидок: красный, чёрный, синий и белый. Все пирамидки Эвелин выставила передо мной в ряд на круглую подставку. Вертанула её, и та завертелась, словно юла в Клубе Знатоков.
— Отвернись и закрой глаза, — велела она мне. — Расслабься и постарайся ни о чём не думать.
Подобные технологии часто используются при различных медитациях. Я читала.
Вообще-то при внешней простоте наказ ни о чём не думать проще дать, чем исполнить. Наш мозг такая штука, что не может не издавать сигналов. Какой-нибудь образ да выбрасывает в виде случайных слов, картинок, строчек из стишков — любую лабуду, но транслирует.
На сетчатке глаза ещё отражались цветные пирамидки. Я продолжала видеть их. Черную и красную, белую и синюю. Они крутились, вертелись, поднимались в воздух.
— Отлично. Можешь поворачиваться.
Я так и сделала.
Пирамидки действительно парили. Но не все. Только белая и синяя.
— Что это значит? — спросила я.
— Значит то, что дар у тебя определённо есть, но…
В голосе Эвелин прозвучало напряжение.
— Но?
— Каждый цвет пирамидок символизирует определённую грань магии. Красный — боевое направление, огненная стихия, белый — целитель, воздух, синее — вода, ментальное направление, ну и чёрный — некромантия и черная магия, соответственно.
— Значит, — обрадовалась я результатам теста, — я белый маг, и смогу, когда научусь, исцелять людей!
— И не только, — задумчиво протянула Эвелин, не сводя с меня грустных глаз. — Тут всё зависит от силы Дара. Чем больше энергии, тем больше способностей.
— Но ведь что-то не так, да?
Эвелин понуро опустила голову:
— Даже не знаю, было бы хуже, не выкажи ты вообще никакого Дара. Видишь ли, у Эммы цвета красный и черный. У вас ни одного совпадения.
— Это важно?
— Это как фундамент у здания. На этом, — махнула Эвелина рукой в стороны пирамидок, — строится всё остальное. Эмма учится на третьем курсе Некроманталогии. И в обозримой истории не случалось, чтобы у кого-то на середине пятилетнего курса обучения настолько менялась Сила Дара.