Нападать на противника численным превосходством — тоже мелко.
Меня также не оставляло ощущение, что Эвелин что-то не договаривает.
Она знала о заклинание, поменявших нас телами с Эммой куда больше, чем говорила мне или даже своему отцу.
А возможно у меня после встречи с зомби обострилась паранойя?
Глава 6
Шантаж
Едва утром перешагнув порог я нос к носу столкнулась с Винтером. Кузен стоял, прислонившись спиной к стене, засунув руки в карманы.
— Что ты тут делаешь? — возмутилась я. — Чего тут стоишь?
В ответ он хмыкнул, не поднимая глаз. Делая вид, что его ну очень интересуют его же идеально налакированные, сверкающие ботинки.
— Стою, где хочу.
— Ты не стоишь, где хочешь… вернее, ты не просто стоишь, где хочешь — ты меня поджидаешь!
— Поджидаю. И что дальше?
— Зачем? — смягчилась я.
Он поднял голову и заглянул мне в глаза:
— Эмма?
— Что?
— Ты действительно совсем ничего не помнишь?
— Какая трогательная забота обо мне, кузен, — приподняла я бровь. — Что именно ты хочешь, чтобы я помнила?
В смеющихся янтарных глазах Винтера было целое море жизнелюбия и столько же азартной злости.
— Вот это!
Почувствовав его руки у себя на талии, я резко повернулась и оказалась с ним лицом к лицу.
Дыхание Винтера щекотало мне щёку.
— Я называл тебя моей богиней, помнишь? — зашептал он жарко.
Я слышала, как медленно и тяжело он дышит.
— В нашу последнюю настоящую встречу я говорил, что никуда тебя не отпущу. Никому не отдам. Никогда. В который раз предлагал сбежать? Мы наслаждались друг другом в последний раз.
Его руки больно сжались на моих предплечьях. В жесте чувствовалась угроза.
— Винтер, пусти! Мне больно.
— Больно?
В его глазах засверкала откровенная злость.
— Моя дорогая, ну разве же это боль? Больно — это осознавать, что то, что для тебя вся жизнь для другого лишь забава. Игры молодого зверька, который на тебе оттачивает свои хищные коготки. Вот это больно, да.
От взгляда, которым он одарил меня, у меня едва не подкосились ноги.
— Не смотри так, — взмолилась я.
— А как ты хочешь, чтобы я на тебя смотрел? После того, что ты с нами сделала?
— Что я сделала? Я не помню…
— Как удобно ничего не помнить, ни любви, ни ненависти!
Я стиснула зубы:
— Веришь или нет, но всё, что сказал отец — правда. Я не та Эмма, которую ты знал. Я не та Эмма, что заслужила твою любовь или твою ненависть. Для меня всё с чистого листа. Наше знакомство. Магия. Верховая езда. Сёстры будто незнакомки. Да я лицо родной матери впервые вижу! Так что прости, не до любви мне сейчас. Ну просто совершенно. И если я когда-нибудь для тебя что-нибудь всерьёз значила, Винтер, дай мне время.
— Время — на что?
— На то, чтобы вспомнить прошлое. Чтобы снова стать самой собой. Или окончательно измениться. Привыкнуть. Я не знаю! Сейчас для меня очень важно успеть чему-то научиться, это кажется невыполнимой, непосильной задачей. Как иностранный язык за ночь выучить.
— Но не можешь же ты напрочь забыть всё то, что умела со младенчества?
— Именно это и произошло. Мне нужно вернуть то, что я потеряла. Нельзя выглядеть полной идиоткой, особенно перед нашими врагами. А их, видимо, не мало? Взять хотя бы Блэйда?
Лицо кузена омрачилось, выразив гнев и раздражение:
— Этот гадёныш! Уверен, то, что случилось сегодня ночью его рук дело! Он наверняка, так или иначе, причастен к этому! Да я его в порошок сотру!
— Эвелин описала мне в общих чертах суть нашего конфликта. Вы нажили себе непримиримого врага, которому больше нечего терять.
— И что ты предлагаешь?
— Зарыть топор войны?
Винтер окинул меня презрительным взглядом:
— Ты действительно очень изменилась. Моя Эмма никогда бы такого не сказала.
— Большой вопрос, была ли твоя Эмма твоей, — не осталась я в долгу, огрызнувшись.
Появление Эльзы заставило нас отвлечься от перепалки и пойти на завтрак.
Как ни странно, о вчерашних ночных событиях за столом не было сказано ни слова. Беседа вилась вокруг организации будущей помолвки. Они называли это Летним Балом.
Принимая в расчёт все обстоятельства — рискованное предприятие. Я могла опозориться на каждом шагу. А так не хотелось оказаться тёмным пятном на безупречном фоне Дарков!