— Вы, наверное, удивлены, что я решил это сделать тет-а-тет?
— Удивлена, — не стала отпираться я.
— Ну будем ходить вокруг да около. Разговор у нас с вами будет неприятным.
— Это я уже поняла.
— Видите ли, сударыня, я в курсе вашего поведения, не выдерживающего никакой критики.
Пришёл мой черёд хмуриться:
— О чём вы?
— О ваших многочисленных связях. Не отпирайтесь. Ваши любовники не делают из этого тайны. И я нахожу весьма грубой меру, что избрали ваши родственники, чтобы уйти от ответственности за ваше предосудительное поведение. Но примем как данность: вы потеряли память.
— Но я действительно её потеряла!
Он поднял руку в предостерегающем жесте.
А я с трудом подавила желание втянуть голову в плечи, убеждая себя в том, что лично ко мне его тон и замораживающие взгляды не имеют никакого отношения. Всё это заслужила Эмма.
— Опустим это, — продолжил Исидор. — У меня нет желания спорить. Для того, чтобы сократить время нашей беседы, сразу перейду к делу. Если вы не желаете, Эмма, чтобы я же сегодня разорвал помолвку ещё до её объявления, вам придётся забрать ваше заявление из Министерства, написанное на имя Рета Блэйда.
Я в немом изумлении не сводила с Исидора взгляда.
Довольно неожиданный поворот.
— Какое вам дело до этого человека? — выдавила я из себя, как только поняла, что смогу говорить.
— Так случилось, что я кое-чем ему обязан. Долг, как известен, платежом красен. К тому же я рад оказать талантливому малому услугу. Или, если не получится, отделаться от нелюбимой невесты под благовидным предлогом. Для вас новость, что не все в столь дивном восторге от вас, как вы привыкли думать, мисс Дарк?
— То есть вы хотите, чтобы я прямо сейчас занялась делами мистера Блэйда? Я правильно вас понимаю?
Утвердительный кивок:
— Именно так.
— А если я этого не сделаю, вы меня бросите?
— С превеликой радостью, — с улыбкой очаровательного садиста протянул мой наречённый.
Я выдержала пауза, в течении которой пыталась собраться с мыслями.
— Ваш отец в курсе ваших намерений?
— Не во всех нюансах, но в общих чертах, да.
— Просто блеск!
— Так каков будет ваш ответ, Эмма Дарк?
— Что вы хотите, чтобы я сделала ради чести называться вашей невестой?
— Вы должны обелить имя человека, которого оклеветали.
— И как, по-вашему, я могу сейчас это сделать?
— Вы подпишите бумагу. Я специально её приготовил. Позже передам их кому следует. Рета восстановят в Университете.
— Полагаете, история на этом завершится? А как же моя честь? Об этом вы подумали?
— Об этом думать нужно было вам. Раньше.
— Разве имена мужа и жены не связаны?
— Пока мы ещё не женаты — нет.
Обрывки мыслей так и вертелись в голове.
Вот лично мне эта помолвка была нужна как рыбе зонтик. Буду только рада избавиться от этого надутого индюка на красных каблуках, видимо, вообразившего, что припёр меня к стенке. Без него я могла бы спокойно развивать отношения с прекрасным кузеном. Без него я могла начать готовиться к отъезду в Институт, не забивая голову предсвадебной праздничной волокитой. Без него я могла бы приступить к поискам способа вернуться домой.
Но без него не получалось. Вот он, стоит. Парчой и глазами победно сверкает.
Интуиция, да и простой здравый смысл подсказывали, что леди Диана и мистер Адриан вовсе не порадуются скандалу, который неминуемо разразится вслед за моим отказом выполнить требования противного Исидора, выставленные в ультимативной форме.
— Что будет, если я скажу сейчас нет? — на всякий случай уточнила я.
— Я выйду отсюда и скажу, что не готов связать себя с калекой, утратившей магический дар вслед за своим целомудрием. — Исидор недобро улыбнулся. — Но пообещаю передумать, если медикусы подтвердят наличие у вас девственной плевы.
— Это уж слишком! Вы не посмеете! — возмутилась я, с тоской вспоминая о нашем милом добром времени, где у человека есть личное пространство.
И в это пространство никто без его разрешения войти не смеет.
— Испытайте меня? — продолжая всё так же паскудно улыбаться, молвил Исидор.
Вот чудесно. Вот просто чудесно! И что прикажите делать?
Я мысленно представила себе весы.
На одну чашу положила огромное облегчение от возможности никогда больше не увидеть этого сверкающего самоуверенного аристократа. На другую лёг позор разорванной помолвки, опороченное имя.
И ещё, что немаловажно, разбитая судьба человека, пострадавшего по моей вине.
Чёрт! Нет! При чём здесь я? Пострадавшего по вине Эммы! Или я схожу с ума, что начинаю ассоциировать себя с этой невозможной особой?