— Да, ладно тебе, трусиха, 5 минут всего-то. Спросим про него. — подмигнула Аня, намекая на мальчика, который нравился Ире.
— Давай, Ира! Интересно же. — сложила умоляюще ладошки Катя.
Подружки вскочили с дивана и потащили Иру за руки к трельяжу, который стоял в комнате, поблёскивая серебром зеркал.
— Ну и что надо делать? — спросила Ира, совсем не желая участвовать в этом процессе. У неё уже только от вида зеркала в тёмном пространстве спальни задрожали коленки и вспотели ладошки. А одного взгляда на отражённую в зеркалах темноту хватило, чтобы девочка почувствовала подступающий к горлу ком страха, из-за которого, она точно знала, что не сможет глотать некоторое время.
— Нужна красная помада. — начала Аня, хватая косметичку Ириной мамы с трельяжа и выуживая из неё небольшой футлярчик.
Мама конечно не одобрит, что девочки взяли её помаду, но она ведь не узнает об этом…
Аня накрасила себе губы, потом протянула помаду подружкам. Они сделали то же самое, после чего девочка забрала у них губнушку и стала рисовать ею на центральном зеркале что-то похожее на ступени.
— Нужно нарисовать ступеньки и дверь, откуда она должна прийти. Так девчонки сказали, которые её уже ни раз вызывали. — пояснила она. — А ещё нам нужны карты.
Накануне, девочки играли в дурака. Колода осталась лежать на письменном столе, и Катя в мгновение её схватила и подала Ане. Подружка подошла к окну, где было посветлее, перебрала колоду, отыскав в ней три карты, нужные для обряда, и вернулась к трельяжу. На лакированной столешнице девочка разложила карты на три стопочки и поверх каждой положила отобранные три карты так, что в колоде посередине сверху лежала карта пиковой дамы, а на колодах по обе стороны от неё возвышались пиковый туз и пиковая шестёрка.
— А! — проговорила Аня, — Чуть не забыла. Нам нужна салфетка, чтобы стереть потом помаду, когда будем прогонять Пиковую Даму. Пойду в туалет, принесу. Ждите.
Девочки дружат с самого детского сада и часто остаются друг у дружки на ночь. Поэтому Аня, чувствуя себя как дома, спокойно вышла из комнаты. Сама же хозяйка спальни буквально приросла к полу, чувствуя каждую мурашку, покрывающую её тело. В эту минуту Ира даже могла открыть счёт своим мурашкам. Но она не могла признаться подружкам, что боится. Разве можно так опозориться? И поэтому девочка продолжала вовлекать себя в этот процесс.
Аня вернулась быстро с клочком туалетной бумаги. Она очень тихо проскользнула в спальню и закрыла осторожно за собой дверь. Положив бумагу рядом с картами, девочка стала к подружкам. Все повернулись к трельяжу.
В зеркале отражались три девочки двенадцати лет в светлых ночных рубашках разной длины и с распущенными волосами. Они пристально всматривались в свои отражения, представляющие собой довольно зловещую картину из-за темноты, которую лишь слегка разгонял свет ночного города за окном. Оттенки темноты — что-то чёрное, что-то чернее отражалось в зеркале всё то, что было захвачено в его прямоугольную раму. Но если подойти и посмотреть под другим углом, то увидишь и остальную часть спальни, предметы которой можно было также различить только по оттенкам темноты. Удивительное свойство зеркала. Оно ведь отражает всё, независимо от его размера и формы, как окно за пределами которого гораздо больше, чем мы видим смотря в него с небольшого расстояния.
Подружки видели себя в зеркале чёрными силуэтами, и лишь их ночные рубашки казались парящими светлыми пятнами в ореоле темноты.
Резко дунул ветер и штора на окне вздыбилась от его порыва, скинув со стола какой-то небольшой предмет, возможно ручку или карандаш. Глухой и не громкий стук, но девчонки вздрогнули, а Ира уже готова была включить свет, но Аня крепко схватила её за руку.
— Блин! Всего лишь ветер, а я чуть не уписалась. — проговорила хихикнув Катя и, чувствуя себя немного некомфортно, схватила Иру за другую, свободную руку.