Темнота шевельнулась площадкой выше.
Антон вскинулся:
— Чижик!
— Я — Саня, — буркнул угрюмо паренек.
После похорон он куда-то запропастился. Оказывается, опередил Рюминых. В руке Чижик держал знакомую рацию. Тихий шорох статических помех доносился до слуха. Чижик поклацал, отключив приемник.
— Ты телепортировался, что ли?
Антон старался говорить добродушно. Взялся за перила, уперся в ступеньку ботинком.
— Я раньше ушел. Не смог…
— Смерть товарища — это страшно.
— Не в том дело. — Чижик ковырнул мыском бетон. — Там гранит везде.
— И что? — Антона осенило. — Гладкая поверхность отражает?
Чижик промолчал.
Антон взбежал по лестнице.
— Саня, ты про какое-то видео рассказывал.
— Ну.
— Баранки гну. Крути кино, Кубрик.
…Снимали в гостиной Рюминых. Для острастки погасили свет. Антикварное зеркало, в зеркале — дочь, Катя и оператор — Чижик. У Ани в руке толстая свеча. Язычок огня подрагивает.
— А Матвей где?
— В шкафу. — Чижик съежился под взглядом Антона. — Мы хотели Аньку разыграть.
— Разыграли, — процедил Антон, возвращаясь к телефонному дисплею.
Сейчас он рассмотрел рисунок помадой на зеркале: дверь и лесенка. С Нинкой Ерошкиной они вызывали Кровавую Мэри без рисунков.
«Может, поэтому не вышло?» — каркнул внутренний голос.
На видео Аня сказала:
— Пиковая Дама, приди.
— Громче, — велела Катя.
«Советница, блин».
— Пиковая Дама, приди.
Свеча двоилась в треснувшем зеркале.
— Пиковая Дама, приди.
Заскрипело. Катя повернулась к камере, удивленная. Сквозняк задул свечу. Оператор водил окуляром по комнате, выискивая источник шума.
— Шкаф! — воскликнула Катя наигранно.
В кадре появилось перекошенное личико Ани.
«Выписать бы им хорошего наваристого ремня», — подумал Антон.
Отворившийся гардероб исторг монстра. Маска демона из «Зловещих мертвецов», погремушка в кулаке. Аня завизжала. Камера услужливо продемонстрировала, как девочка заслоняется ладошками. За кадром хихикала Катя, похрюкивал оператор.
Матвей стащил маску, довольно скалясь. Антон отметил, что он был симпатичным мальчишкой, рослым, с копной золотистых волос: такой бы и в спорте преуспел, и девочек охмурял бы… А его сожгли в крематорской печи, прах не успел остыть.
— Скинешь мне видео потом, — сказал Матвей. Бракованное сердце отбивало в его груди последние удары.
— Дураки! — запричитала Аня. — Дебилы.
«Вот-вот», — мысленно поддержал отец.
— Ань, ну брось. Пошутили мы.
Ролик закончился.
— Пошутили. — Антон зыркнул на Чижика. В подъезде басило эхо. — Вам по семнадцать лет, малахольные. Катьке вообще восемнадцать. И вы над семиклассницей издеваетесь.
— Мы же по-дружески.
— Я б тебя выпорол по-дружески, да толку мало. Это все доказательства?
Чижик почесал за ухом.
— Я тоже не увидел сразу. Дома пересмотрел. На пятнадцатой секунде, дайте…
Чижик перевел бегунок на сенсорном экране. Картинка пошла медленно, по кадрам. Аня словно барахталась в киселе, поворачивалась разом с Катькой.
— Стоп. — Антон нажал на паузу. — Вот она.
Поверх Аниной головы лоснилось продолговатое зеркало. Глубокое — кажется, куда глубже отраженного помещения. Действительно, дверь. И в дверях — ночной визитер.
Желудок Антона наполнился ледяшками.
Чтобы оператор не снимал в темноте, молодежь включила коридорную лампу. Рассеянный свет подчеркивал черноту фигуры, стоящей за спинами ребят, меж поддельных колонн деревянной рамы. Лысая голова над зазубренной трещиной. Миг — и камера отплыла в сторону.
— Бред какой-то. — Антон ткнул Чижику телефон. Помассировал переносицу. — Вы прикалывались над Анькой, а кто-то прикололся над вами.
— Ага. Особенно над Матвеем.
На площадке затрещало. Ожила рация, которую Чижик засунул в карман пуховика. Шорох, словно в уоки-токи роились жуки.
— Пойдем-ка, — поманил Антон.
— Я в лифте не поеду, — застопорился Чижик.
— А, ну да. Спектрофобия.
— Что?
— По лестнице — шагом марш!
Марина стряпала на кухне. Запах жареных грибов пробудил голод и взбудоражил ностальгию.
— Марин, я тут с Аниным приятелем. Мы зайдем?
«Ну конечно. Это больше не моя квартира. Полагается спрашивать».
— А, привет, Саша. — Марина вытерла руки о фартук.
Домашний вид жены вызвал прилив нежности и тоски по утраченной семейной идиллии.