Сон не шел.
Вифон, лежащий рядом, деликатно пискнул. Гарин скосил глаза, движением руки раскрыл сообщение.
Кира сетовала на бессонницу и надеялась, что Юрий поможет ей немного утомиться. Если, конечно, «доно не занят».
Гарин с сожалением ответил «Извини, занят». Понадеялся, что Аоки не воспримет его ответ как нечто личное. Отложил вифон и вновь погрузился в размышления.
Он не соврал Элли — он действительно верил ее рассказу. Вот только до сих пор не мог решить, верит ли он именно Элли, или верит в реальность ее истории. Так родители рассматривают детский рисунок с криво нарисованным улыбающимся солнцем — верят ли они, что ребенок нарисовал именно солнце? Или верят, в то, что солнце на самом деле так выглядит?
Но им проще — они знают, как выглядит солнце, им есть с чем сравнить. А что же он знает про историю Элли? Какими фактами может проверить ее рассказ?
Когда-то Юрий размышлял над тем, кем могла быть Элли на «Пилигриме-2». И почему она оказалась в том странном саркофаге, в отстреливаемом медицинском отсеке? В подобных отсеках обычно проводили опыты с опасными вирусами, а не изучали беспомощных девушек.
А если врачи ковчега знали об Элли нечто такое, что заставило их принять максимальные меры безопасности? Значило ли это, что слова девушки о том, что она когда-то была странным могущественным существом, правда?
Гарин заворочался, повернулся на бок, ощущая ухом синтетическую прохладу служащего подушкой валика.
На самом деле, сейчас главная проблема не в том, кто такая Элли, это, рано или поздно, он выяснит. Главная проблема, что делать с ней дальше. Вечно прятать девушку у себя в каюте не получится. Попробовать высадить где-нибудь? Но марш, который начала «Полынь», практически не предусматривает стыковок с гражданскими станциями. Более того, после услышанного от Элли, он не станет бросать ее одну невесть где.
Хватит с него и одного раза, за который до сих пор стыдно.
Значит, надо постараться как-то оставить Элли здесь, на корвете. Для этого придется кому-то довериться. Но как объяснить ее внезапное появления? Хотя, как ни объясняй, получалось путано и дико. Придется рассказывать все с самого начала, с момента знакомства, с превращения девушки в наследницу Бергов, а заканчивать ее появлением в трюме «Полыни», где до этого обитало чудовище с «Каукета».
Вот еще вопрос — есть ли связь между этим существом и Элли? Или рейтарский корвет настолько волшебное место, что на нем могут независимо сосуществовать различные чудеса?
И кто за ней охотится?
И как дела у Карла Йенсена?
И почему, в конце концов, она не удивлена, что Юрий жив, хотя для нее он погиб на Канкри-55?
Увязнув в размышлениях, Гарин сам не заметил, как уснул.
Лунная станция — город куполов и трубчатых переходов. На козырьке смотрового балкона люди в скафандрах, у всех лица закрыты черными светофильтрами. Они смотрят на блестящую конструкцию в небе — ажурную космическую верфь, в чьем прозрачном лоне покоится четыре похожих на пули звездолета. Они смотрят на маленькую голубую жемчужину, окутанную золотистым свечением — далекую Землю.
Из общей массы выделяются пятеро, у них новенькие скафандры с синими и зелеными вставками, на шлемах и груди различима надпись: «Миссия Эмпирей». К ним особое внимание, их снимают висящие по периметру видеосферы. Вот от группы отделяются двое, отходят к самым перилам, уединяясь.
— Софья, почему Полина не вышла? — озабоченно спросил тот, что повыше. — Я хотел сделать общий снимок на фоне Земли, а то когда теперь опять ее увидим?
— Полина все еще злится, — ответила собеседница. — Ей сложно дается расставание с друзьями.
— Но ведь мы это обсуждали, — вздохнул мужчина. — Она, как и другие дети в экспедиции, важная часть проекта. Именно им предстоит довести дело до конца, если с нами что-то случится. Я думал, она все поняла.
— Кирилл, — мягко сказала Софья. — Полина — умная девочка, она все прекрасно понимает. Просто в ее возрасте все переживается более эмоционально и остро. Она только-только вошла во взрослую жизнь, а теперь на нее возлагают ответственность за судьбу всего человечества.
Люди синхронно посмотрели в сторону Земли. Отсюда она казалась такой безмятежной и умиротворенной.
— Так странно, — сказал Кирилл. — Всю жизнь мечтал вырваться оттуда, а теперь не могу насмотреться.
Женщина тронула его за рукав, спросила участливо:
— У тебя все хорошо?