Риторика, право, математика, политика… шесть часов пролетели незаметно. К последнему уроку Ольтикас и Хало уже успели примириться и вдвоём встали во главе коварного плана. Уже в конце «Политики» один из сокурсников толкнул Йоннана под ребро и подсунул ему свернутый в трубочку листок. Ответив обидчику столь же сильным толчком, Йоннан развернул бумагу.
«План захвата летучего корабля гномов. Время – полночь, следующая сонница. Участники: Хало Куцано, Ольтикас Белефин…»
– Записывайся! – шёпотом подсказали с задней скамьи, но Йоннан лишь передал опасный список дальше.
Когда занятия закончились, солнце уже клонилось к холмам, и на улицы медленно возвращалась прохлада. Погруженный в свои мысли Йоннан попрощался с друзьями, и, убедившись, что за ним никто не идёт, быстрым шагом направился в парк, разбитый рядом с академией. Барто уже ждал его там. Как и договорились, слуга пришёл без лошади. Йоннан отдал ему книги и негромко спросил:
– Пришли?
– Да, только что. Госпожа Альвия направилась в сторону площадки с феями.
Подумав, Йоннан отослал Барто домой.
– Господин Балоф захочет знать, где вы, – проворчал тот недовольно.
– Скажи, задерживаюсь в академии…
Площадка находилась в северной части парка, самой запущенной и тенистой. Ученики заглядывали сюда редко, а степенные профессора и вовсе не были расположены к прогулкам в вечернее время суток, когда им полагалось, проводив домой юных оболтусов, корпеть над новыми научными теориями, попивая пиво в горячей бане.
Формально этот уголок природы принадлежал академии, фактически же, её руководство мало заботили деревья и кусты, растущие по соседству с оплотом науки. Два раза в год здесь всё приводили в порядок, но в остальное время за садом следил лишь один пожилой хальвад. Йоннан встретил его по дороге. Высокий, на два фута выше него, но в тоже время худой и сгорбленный. Словно и впрямь огромный хорёк, как Хальвадов величали в Империи. Его шерсть отливала белизной, а из одежды он носил одни шорты. Старик не торопясь подметал дорожки и удостоил Йоннана лишь беглым взглядом.
Барто не ошибся: Альвия Лакта вместе со свой служанкой, Тоцией, сидела на деревянной скамейке с резной спинкой. Девушка держала в руках карманную книгу и выразительно, но негромко декламировала.
Йоннан остановился у живой изгороди, окружавшей площадку, рядом с одной из каменных фигур. До него долетал лишь тихий, мелодичный голос, в музыке которого невозможно было разобрать отдельных слов. Нарушать это таинство казалось кощунственным. И каменные феи тоже, казалось, замерли прислушиваясь. А любопытное солнце подглядывало за Альвией сквозь листву, и его лучики тянулись к девушке, играя с её светлыми локонами и неосторожно роняя на них золотые брызги.
Сказка.
Подождав, пока Альвия перелистнёт страницу, Йоннан вышел вперёд. Его тут же заметили, и девушка помахала рукой:
– Тоция, смотри, какое совпадение, Йоннан Дэйхарт!
– Йоннан Дэйхарт? – удивилась служанка. – Опять?
– Опять? Что ты имеешь в виду?
На Альвии было длинное платье из сиреневого льна, которое плавными волнами ниспадало почти до самой земли, очерчивая стройную фигуру. Изящная, красивая, она и впрямь выглядела как лесная фея, укрывшаяся в тени заросшего сада от скучных городских будней.
– Приятный сюрприз! – сказал Йоннан, поклонившись в одну треть. – Я случайно услышал, как ты читаешь. Очень красиво. Могу я присоединиться?
– Конечно, присаживайся! – радостно кивнула девушка.
Тоция бросила быстрый взгляд на свою госпожу, но промолчала и лишь придвинулась к ней ближе, заняв стратегически выгодную позицию и оставив Йоннану край скамьи.
– Вот послушай, – Альвия снова взяла книгу: – «Горькая ветвь олеандра взошла у меня в саду. Только листок я сорву, и на руке вспыхнет рана».
Йоннан промолчал. Ощущением сказки постепенно уходило, оставляя после себя горьковатое послевкусие. Почувствовав, что что-то не так, Альвия закрыла сборник стихов.
– Грустно, да? – обронила она. – Но, поэты всегда преувеличивают…
– Да.
Не придумав пока ничего лучше, Йоннан рассказал о своём полёте на небесном корабле.