И еще там имелись другие камни, невеликие по размеру, но дорогие ценою, лазурит и бирюза из Нишапурских копей, что в Персии, употребляемые для выделки ожерелий и бус, возбуждающих сладострастное чувство любви мужчины к женщине, но только не иначе, а также для вырезывания из них магических египетских знаков, и поныне любимых и ценимых коптами, как-то - скарабеев с выпущенными крыльями и без оных, символы анкха, или египетского животворного креста, в котором, по многим уверениям сокрыта мощная энергия неизвестного источника и происхождения, что у меня, однако, вызывает справедливые сомнения, поскольку от публичного высвобождения указанной эманации владельцы анкхов по неизвестным соображениям воздерживаются и прилюдно таинственные свойства инструмента не демонстрируют... Как про фараоновых великанов, про которых все знают, что они охраняют высочайшего повелителя Египта и Судана, но никто вживую их по сю пору не видал, так и в анкхе всякий разумеет волшебство, не видя его проявлений. Персы называют этот камень фирузою, что означает "приносящий победу" или "счастливый", ведь в наречии фарси, как и на всем Востоке, где сладкоречивое многоречие скрывает в себе действительные жестокие намерения, яд отравы да острие клинка, невозможно открыть единый смысл хоть какого слова, и оно так будет означать одно, а так - совсем другое, так что даже самым персиянинам бывает трудно понять, о чем они говорили, что говорят и о чем договариваются. Аристотелем сказано: "Носящий бирюзу веселость находит. Еще кто тот камень при себе носит, не может быть убит. А когда разотрут и изопьют, помогает от окормов змеиных и от иных многих пакостей, уздравливает и болезнь из почек и из пузыря выводит". Бирюза способность имеет, цвет изменяя по прихоти своей, явственно знак о недужности подать. Китибюс в Магии своей говорит: если камень-бирюза бледнеет, значит сие, что сердечное расположение подарившего его уменьшается. Кардан в аналогичном сочинении пишет, что при падении с высокого места человек, имеющий при себе бирюзу, не причинит себе никакого телесного вреда, но камень разлетится вдребезги - однако ж последнее на себе испробовать воздержусь я.
Камень же зело редкостный суть не просто природа бездушная и безгрешная, но сила великая и таинственная, в нем заключенная. Цена его состоит не в редкости, хотя многие народы видят в нем именно эту сторону и склонны к собирательству дорогих камней только из одного алкания богатства, а в сокрытом в нем смысле, о чем мудрость древних имеет указания. Возьми вид Небесного Иерусалима, построенного из всякого рода камня - основания стены его были украшены всякими драгоценными камнями, которые сами по себе, как понимает вдумчиво размышляющий, не станут препятствием для враждебных орд наступающих, ибо людской реке преграду может устроить разве что скала неприступная. Но основание Иерусалима, на двенадцати камнях устроенное, невелико размерами, ведь основание первое - яспис, второе - сапфир, третье - халкидон, а четвертое - смарагд. Пятое основание - ясный сардоникс, шестое - цветной сердолик, седьмое - хpизолиф, видом как морская волна во глубине вод, восьмое - виpилл, девятое - топаз, воссиявший светом солнца и хранящий его тепло зимними ночами, десятое - хpисопpас, стойкий к яду и отвращающий вероломца, одиннадцатое - гиацинт, цветом одинаковый для природы мертвой и природы живой, а двенадцатое - аметист, видом как бы алмаз. А двенадцать ворот Иерусалимских - двенадцать жемчужин, каждые ворота из одной жемчужины, а улицы города - чистое золото, как пpозpачное стекло. И эти камни, малые сами по себе, которые можно в одну руку собрать, а другой рукой прикрыть, они противостояли всем врагам, злоумышлявшем против него и сталью, и волшбой. Великая тайна сия есть - без огромных валунов, без глубоких рвов, без высоких стен из аккадского кирпича, без ворот из ливанского кедра, бронзою окованных, нашествие вражеское сдержать, а все из той силы, что внутри малого камня божественным промыслом помещена, о которой знающий разумеет, ведь каждый камень суть одно колено Израилево, так что сила его велика и изощренна есть.
И есть среди камней Камень, силу всех прочих соединяющий и направляющий, трансмутацию осуществляющий, мертвое в живое преображающий, бессмертие дающий и власть над миром приносящий, имя которому Великий Магистерий. И тот, кто его отыщет, тот есть маг над магами и господин над людьми, и владыка над силами природными. И многие ищут его в таинстве Великого Деяния, иначе алхимией прозываемого, и еще многие говорят, что сыскали его и иногда предъявляют для испытания, только нет ни единого подтверждения тому, потому что не проявилось еще человека, наделенного силой над силами. Ежели рассудить, так и вряд ли возможно сие, потому что сила такого человека дерзает сравняться с силой всевышнего, что по определению невозможно, ведь вышняя сила и непознаваема, и недостижима. Камня того не было в припасе, мною открытом, да и, признаться, не искал я власти и силы ни тогда, ни посейчас, но лишь благополучия и облегчения тягот, на нашу долю выпавших.
А вот изрядное количество отменного качества изумрудов чистой воды и доброго размера, происходящих, по все видимости, из горных рек, которые несут кристаллы, вымытые бешеным водяным напором из крепкой каменной породы, и выкладывают их роскошным ковром в среднем течении рек, где бег воды замедляется и успокаивается, также имелось в хурджине. Эти камни происходят и с севера, и с юга. На севере дикие племена, приносящие в дар своим идолам, почитаемым за богов, кровавые жертвы из лошадей, рабов, а часто - и соплеменников, зачастую находят их в осыпях разрушающихся скал, однако же не видят в них особой ценности, поелику обрабатывать их вовсе не способны, а потому используют только как предмет для обмена и часто готовы отдать изрядный камень, и не один, за старое серебряное блюдо, потому что пользоваться деревянной посудой при ритуальных пиршествах у них почитается зазорным. На юге же, на берегах Красного моря, кое, по преданию, племена иудейские по промыслу божию перешли, когда вода расступилась перед ними, во что, конечно, верится с трудом, народы многие тысячелетия заняты отысканием камней, для чего поделаны даже шахты и прииски, в наше время хищническим беспрестанным промыслом почти истощившиеся, поскольку утверждают, что в этих копях промышляла еще царица Клеопатра Египетская, уязвившая свои бархатные налитые перси укусами черного змеинного аспида, дабе не стать добычей поругания захвитчиков. Камень этот весьма тесно причастен человеческой любви и ей многими действами готов споспешествовать. Мудрый Соломон, совращая Суламифь с самыми благородными намерениями, увещевал ее с приношением изумруда, именовавшимся в те времена смарагдом, и молил ее: "Это кольцо со смарагдом ты носи постоянно, возлюбленная, потому что смарагд - любимый перстень Соломона, царя Израильского. Он зелен, чист, весел и нежен, как трава весенняя, и когда смотришь на него долго, светлеет сердце; если поглядеть на него с утра, то весь день будет для тебя легким. У тебя над ночным ложем я повешу смарагд, прекрасная моя,- пусть он отгоняет от тебя дурные сны, утишает биение сердца и отводит черные мысли. Кто носит смарагд, к тому не приближаются змеи и скорпионы." Слова эти и зеленый изумрудовый цвет вскружили голову женщине и вложили в ее податливое сердце неистовое любовное томление. История же далее утверждает, что прелестная Суламифь не устояла против изысканного обольщения мудрого властителя и разделила все ласки его, да и какая же женщина имела бы силы удержаться от подобного искушения!
О Соломоновых же изумрудах имеются и другие удивительные истории, а самым таинственным предметом в его сокровищнице была невеликая чаша, происходящая от самого Сатаны. Ибо когда божественным промыслом восстание Сатаны против всевышнего удачею не удалось, был он низвергнут прямиком в ад, а во время падения с горних небес в преисподнюю один изумруд из его короны был потерян и упал на землю, где некие люди его сыскали. Долгое время странствовал сей необычный камень по земле и оказался в конце концов во владении царицы Савской, которая повелела наиискуснейшим ремесленным людям своим превратить его в чашу, что и было исполнено с великим мастерством и тщанием. Чашу царица Савская послала царю Соломону в подарок, но ответного душевного приятия не получила, а одни только редкости и драгоценности в знак союзной договоренности. Чаша же хранилась в сокровищнице Соломоновой многие годы, а после Соломона чашей владел фарисей и князь иудейский Никодим. Иудеи утверждают, что во время тайной вечери Иисус пользовался этой самой чашей, вкушая питие, что представляется маловероятным, ибо непритязательность и нестяжание его общеизвестны. Из тех же источников ведомо, якобы после того, как сын божий по наущению фарисеев был распят ромеями, Иосиф Аримафейский завернул тело его в плащаницу, а кровь по каплям собрал в упомянутую чашу, отчего ее стали именовать святым Граалем и произвели множество усилий ради отыскания. Достойно самого же большого удивления, что чаша сия до нашего времени неврежденной сохранилась, однако же никем за Грааль не почитается.