Выбрать главу

- Видишь ли ты причину, оправдывающую тебя, по которой смерть тигра не на совести твоей?

- Безусловно, ибо это было необходимо. Охота на тигра объявлялась не иначе, как при его людоедстве и еще когда он поселялся близ селений и задирал скот моих подданных. Ведомо тебе, что лишь молодой и сильный тигр не опасен для человека, поскольку пропитание свое добывает охотой на буйвола, и на антилопу, и на иного дикого зверя. Раненный же или больной, или старый, или сломавший клыки идет к селению человека, потому что там ему добыча легкая и беззащитная, и нападает на женщин, по воду чередою идущих, и ворует детей, выгоняющих скот на пастбище и к водопою, и на домашнюю скотину, жирную, ленивую и тупую, и раз сладости человечьего мяса отведав, уже не может удержаться и будет убивать, покуда самого его в рогатки не возьмут и не уничтожат. Я же обязан был защищать их, что возможно лишь убив тигра, ведь избежавший ловушек, становится он еще изощреннее и свирепее. Это - вынужденное убийство, негреховно оно есть.

- Которое, тем не менее, легло скверною на душу твою и отдалило от просветления.

- Но ведь в этом смысле и убиение ради собственного пропитания есть скверна?

- Истинно так, равно как и поедание трупа убитого.

- Каков же путь избежания сей скверны?

- Отказ от причинения смерти вообще - от убийства насекомого до убийства человека.

- Значит, докучающие мне москиты отныне неприкосновенны?

- Они неприкосновенны от века, а не от сего дня, ведь все они есть души в круговороте перевоплощения, и всеобщий закон состоит в том, что они имеют возможность для совершенствования. Ты же, убивая их, грубо вмешиваешься в высшую деятельность и препоны создаешь для нее.

- Однако это изменяет присущую мне природу человека!

- Просветление до состояния Будды есть отказ от человеческой сущности в тебе, ибо просветленный не человек, а высшее существо.

- Это требует отказа от привычного мне полностью.

- Возвышение невозможно без того.

И еще наставлял меня благословенный гуру:

- Недобродетельно завладеть имуществом другого без его согласия, невзирая на ценность или на то, было ли действие совершено самолично или через чье-либо посредство.

- Воистину так, но как быть в противоречии с обязанностью мытаря, возложенной на меня отцом, ведь ни один из обязанных уплачивать подать не высказывает согласия добровольно отдать ее!

- Что ж, не прояснилось еще осознание твое и вновь соединяешь ты дела мирские, в коих обязанности твои состояли, с требованиями высшей практики, ведь то, что нравственным почитается среди людей, неприемлемо для Будды. Ты говоришь - мытарь, и для содержания войска взимаешь плату с каждой продажи и с каждой покупки, и с каждого очага, и с каждого тяглового животного, и с каждого бракосочетания и с наследия и с погребения каждого, и все идет в казну отца твоего, и предоставляет народу его защиту от врага и от смуты. И ты говоришь - обязанность твоя в том - защиту предоставить и защитника содержать. Но в состоянии Будды споспешествование людям твоим не в защите и не в обороне, а в придании им учения и понимания правильной и добродетельной жизни, что не требует даже такой малости, как само пропитание твое - ибо под ногами твоими и у рук твоих. Потому и скажу тебе - нестяжание богатства и неприятие чужого имущества для просветленного естественно.

- Стало быть, и все прочие отправления человека просветленному неприемлемы?

- Если ты имеешь в виду разврат, то так оно и есть.

- Как же может недобродетелью почитаться то, что человеческий род поддерживает и укрепляет, и распространение дает, ведь недеяние в том, помимо прочего всего, и число адептов учения сократит!

- Высшему существу перед перевоплощением надлежит пройти путями человеческими и дорогами его, испытать то, что надлежит человеку испытать, достичь человеку положенного, получить клеймо разочарования и убедиться в приоре дойти разочд поддерживает и укрепляет, и распространение дает, ведь недеяние уховного над земным и материальным. Нет противоречия в том, что царевичем пребывая, имел ты положенное царевичу и содеял то, что принято для царевича, и имел многочисленных супруг, а также и гетер, и других девушек для увеселения плоти, ибо так заведено и приемлемо для тебя. И были дети твои усладою глаз твоих и души твоей. И сбирал ты редкие богатства, количество которых изрядно весьма, а ценность велика. И ты стал военачальником и командиром войска, и одно слово твое означало жизнь или смерть, такое грозное было оно. То было твое воплощение человека, и человеческая суть его осуществилась. Потом же ты принял решение войти в новую ступень существования, чему иные законы соответствуют, и говорю тебе - ты уже не человек в том смысле, что раньше был, и женщины, служившие тебе, уже не супруги тебе, ты - учитель их, а не любовник их, и прими сие с пониманием и смирением.

- Существуя человеком в образе царевича, не было недобродетельным для тебя обманывать других словами или действиями, если это вынуждалось интересами правителя или государства твоего, ведь обмануть врага есть благо для долга твоего, тогда как сейчас ложь словами или жестами, или поведением твоим - есть недобродетель, отдаляющая момент возвышения для тебя. И когда ты старался в числе недругов своих и противников правителя твоего вносить распри или раздоры, побуждая тех, кто был в согласии, ссориться, или тех, кто был в ссоре, зайти в ней еще дальше, ты действовал во благо, исполняя долг твой. Оставив же людские пути, злословие обратилось в недопустимую недобродетель, унижающую тебя. И, став начальником войска, пред сражением имел обыкновение оскорблять врагов своих, дух воинов своих поддерживая и пробуждая азарт поражать их, и был в праве и добродетели своея. Ступив же на путь возвышения, грубость запретна тебе, и нападающему предоставь распорядиться собою со смирением. А после сражения или после охоты, со свойственниками, друзьями своими и сопутствовавшими вам женщинам, возлегая с ними, увлекая голову опьянением вином, дозволительно и приятно было вести разговоры о глупостях под влиянием желаний и прочих скверн, и в том требовалось многое искусство употреблять, ибо таково одно из достоинств светской жизни, но в просветлении место пустословию нету, и она недобродетель.

- И многие желания твои в человеческом образе питались и взращивались тремя недобродетелями ума: завидуя, ты приучен был думать - "вот было бы это моим", и желать что-либо, принадлежащее другому, и стремился овладеть этим, имуществом ли, женщиною ли, слоном ли, оружием ли, положением ли. Такие желания низкого свойства подвигали тебя на многие труды и усилия, и руководили поступками твоими, и ты делал многое, и делал сие хорошо весьма. Но на пути просветления одно желание есть у тебя - возвыситься и прервать круг перевоплощения, и зависть в этом желании неуместна есть. В уме своем ты, как начальник войска, принужден был злонамеренность поддерживать и желание причинить вред противникам своим, большой или малый. Но на пути просветления нет противников у тебя, ибо все сокрыто в тебе самом, отчего злонамерение недобродетельно есть. Стараясь же свое влияние при дворе правителя твоего или среди друзей твоих и сотрапезников поддержать, и укрепиться, и возвеличиться, имел ты привычку представлять несуществующим нечто существующее, и отрицал перерождение, говоря - я здесь и сейчас только, и давайте пить вино и веселиться, ибо нет ничего ни до нас, ни после; и говорил - я управляю жизнью своей, и все в руце моея, и как велю, так и повернется, отрицая причинно-следственную связь всего сущего, что было и что будет, и что происходит прямо сейчас, или же не принимая Три Драгоценности, о которых сказано тебе уже.

- И вот, известно тебе о запретном, а противоположность этих десяти недобродетелей - десять добродетелей; следование им называется практикой нравственности - адхишила.

Услышав речение гуру о добродетельной высшей нравственности и о необходимых причинах ее для просветления, я прозрел и удивился, в каком заблуждении ранее пребывание имел, ведь откровение снизошло мне - что пристойно и обычно человеку, воистину неприемлемо идущему по пути просветления, потому что противно природе его. Познай природу свою и намерения свои, и в основе жизни твоей встанут лишь законы, которые свойственны ей. Открылось мне, что малую ступень просветления довелось одолеть мне, и я еще более укрепился в верности избранного мною пути, и вошел в познание медитативного размышления, насущно необходимого для полной концентрации мысленных усилий исключительно на возвышенном и высшего порядка предмете.