В бытующем в тех местностях понимании красоты, ей не приписывается многоцветия, вычурности, необычности, пышности облика или дорогого материала, что обыкновенно у многих других народов. Постижение красоты полагается необходимыми и почасту изнурительными душевными трудами, направленными на открывание некоей прелести в вещах, явно ее не проявляющих. Учитель Нисида Китаро говорил: "Стремится душа слышать голос беззвучного, видеть форму бесформенного", что должно толковать как необходимость применить усилия и увидеть сокрытую гармонию, чтобы пережить озарение в ней, называемое нежным словом сатори. Ни в каком другом государстве не видел я столь искреннего и охватывающего самых разных людей - от невинных дев до убеленных сединами старцев, от последнего крестьянина до владетельного самурая - восхищения самыми незамысловатыми вещами, что всякими иными не замечаются или полагаются достойными лишь одного презрения: лягушки, усевшейся под дождем на шляпке гриба; крысы, попавшей в мешок с рисовым зерном; уснувшего на обрывке татами щенка; кругов на воде; падающих кленовых листьев и многого подобного. Они именуют необъяснимую красоту, скрытую, как считается, во всем, аварэ - очарованием, и способны усмотреть ее везде и в любое время, а также погрузиться в столь присущий им тихий восторг, обнаружив сие. Знают они также и иную красоту, которая творится как бы вне человека, ее создающего, а оттого представляющейся таинственной и неисповедимой - красоту стихотворного слова или рисунка. Соединяя и то, и другое, стихотворец Иккю произнес:
- Как сказать -
в чем сердца
суть?
Шум сосны
На сумиэ.
Рисуя же сумиэ, полагается для рисовальщика не направлять кисть силою руки так, чтобы тушь излагала некий определенный образ, представляемый им, а следовать за тем, как и куда двинется кисть по тонкой бумаге, и уж только в соответствии с этим раскрывать в пятне краски то, что нарисовалось неизвестно как. Они называют такую красоту, проявляющуюся неизвестно чьим промыслом, югэн, и считают ее смыслом не изображение, сотворенное волей художника, а окружающую его пустоту.
Пустота есть отсутствие всего лишнего, гармония не требует многого, а иногда не требует вовсе ничего. Гармония не требует завершенности, предпочитая поиск смысла откровенно явленному содержанию. Рикю учил брать для икебана не цветок, но нераскрывшийся бутон, неяркого, а лучше всего - белого цвета, а украшать его каплями росы. Смысл икебана не в роскоши составляющих его, а в соответствии составляющих общей совокупности, месту и времени года. Истинный мастер не применяет усилия и не подчиняет себе - мыслью или же силой - и не предлагает собственного решения, не утверждает своей правоты и не претендует на обладание истиной, почитая состояние муга, отрицающее его авторство, или состояние мусин, отвергающее сознательное участие в создании, высшим и единственно верным способом творения настоящей гармонии. Приглашение к сопереживанию, против убеждения и принуждения, есть признак великого мастерства. Икэнобо Сэнно сказал "Тайные речения" об икебана - не следует нагромождать предметы, ведь и в засохшей ветке сатори позволяет увидеть цветы.
А вообще, скажу тебе - не ищи смысла в том, что выше всякого смысла, и следуй открывающимся тебе путем, не усердствуя в достижении его.
24
Через известное число положенный в каждом начинании препятствий и мытарств, довелось достигнуть мне пределов почитателей учения дзен, весьма распространенных в тех местностях, что, тем не менее, не делает их число действительно многочисленным, потому что учение сие не требует от его адептов бездумного послушания, безоговорочного принятия символов веры, обязательного отправления обрядов или даже самой веры, но - убежденности в высшей справедливости сего духовного пути, что на деле оборачивается необходимостью куда больших духовных трудов, нежели самая суровая религия из ранее мною встреченных, и многие и многие из духовно алчущих оказываются неготовыми платить потребную цену.
Обособление учения дзен от последователей Будды произошло много веков назад, однако же и по сей день высшей справедливостью будет отметить, что это не случилось в виду разрушительного раскола, с которыми мы имеем несчастье столкнуться в истории почти любого народа, где одна часть населения стала теми или иными путями следовать одному из учений, а другая - другому, что с неизбежностью порождало взаимную вражду, часто завершавшуюся кровопролитием, из которого его участники выходили, увы нам! - с потерями, но не обогащенными мудростью, ведь веротерпимости им сие не добавляло, а обоюдное человеконенавистничество прорастало иными плодами, ядовитости не утрачивая. Дзен же, вырастая ветвью из общего древа, самого материнского источника никоим образом не исказил и не погубил, а так, вышел и вышел в сторону, и отклонился все далее и более, и никому и ничем не попенял, оставаясь этакою "вещью в себе", какую может позволить себе любой, да вот не всякий горазд. Вот оно, лежит себе открыто и на виду, но поднять его неспособно.
Было же так, что многие века тому из пределов Хинда с запада в страну Хань пришел Будда Бодхидхарма, отчего до сих пор недалекие умом, не понимающие, что многие вещи содержат лишь ту суть, что содержат, и неблагодарно плодить сущности сверх необходимого, сие не мудро есть, размышлениям многословным предаются - в чем есть смысл его прихода с запада, тогда как иначе попросту невероятно, ибо Хань восточнее Синда лежит, и с запада на восток есть туда единственный кратчайший путь, иначе бы пришлось обойти вначале то место, куда Бодхидхарма пришел, кругом, до чего рассуждатели эти так и не догадались. Там Будда учительствовал многие годы, излагая "особое учение без священных текстов, вне слов и букв, которое учит о сущности человеческого разума, проникая прямо в его природу, и ведет к просветлению", как он сам говорил, и множество народу самого разного звания и положения прониклись открывшимся им знанием, и из того места учение стали нести по разным государствам и землям, и принесли его в Ямато, и там оно, сообразно общему настроению жителей страны, укрепилось и приобрело многих славных последователей, тогда как в иных местах его приобщились лишь избранные, ибо - вот оно, а поднять неможно.
Дзен же, против всего иного, ничего не отрицал, ничего не порицал, ни за что не боролся и призывал лишь обратиться к самому себе, потому что иного пути очистить мир от скверны не имеется. Учителя дзен не искали последователей себе, а приглашали всех желающих отстраниться от намерения уничтожить любые иные конфессии, целеустремленные в иных верованиях, и стремиться, духовные усилия наипаче употребляя, стать не послушниками и не адептами Будды, а его друзьями, дабы опытом и мудростью его напитаясь, достичь такого же просветления и постижения с универсумом. Произвесть же сию трансфигурацию способно лишь многими и упорными усилиями, поскольку дзен - это не секта, а личный опыт, многими трудами приобретенный, и его либо способно добиться, либо нет, а сказать - "вот, я теперь дзен!" - нельзя, потому что неубедительно. Познание же мира невозможно, по учению дзенскому, без познания самого себя, так как с одной стороны ты сам есть часть мира и, по некоторым утверждениям, весь его в себе вмещаешь, или, как говорил Кавабата, "у вселенной есть только одно сердце, и вся вселенная - в твоем сердце".
Когда поднимается одна пылинка,
в ней содержится вся земля.