Как я уже и раньше говорил, многие народы почитают чай не в качестве напитка, а видом пищи, почему и прибавляют в него многие инородные продукты, фрукты и овощи, муку и соль, а также и прочее. Так, иные готовят яичный чай, взбивая в стойкую пену яичный белок, желтки, сахар и лимон, а затем заваривая их на водяной бане с крепким черным чаем. Часто делают чай с фруктами, с медом, с пряностями, из которых наиболее применимые корица и гвоздика, соединяют чайные настои с лимонами, апельсинами и мандаринами, а также с цедрою этих плодов и со свежеотжатым соком, употребляют его и с яблоками, и с сухофруктами. Есть и еще одно, совершенно особое, употребление для чая - из него часто приготовляют согревающее снадобье, обильно умащенное опьяняющими напитками, совокупленными со сладостями и пряностями. Делают из него гроги, совмещая горячий чай с ромом и коньяком на голландский манер, и вкладывая меду с лимоном и лимонными корками, а также и пунши, заменяя коньяк изрядным количеством красного вина и прибавляя множество сахару, а еще и апельсиновую цедру. Хитростью пунша считается то, что куски сахару не просто опускаются в него, а лишь предварительно натертыми апельсинной коркой до ярко-оранжевого цвету, после чего вся композиция варится и подается очень горячим. Чайный взвар зачастую объединяется с одним только красным вином и сахаром, иной же раз пунш готовится с яйцом и мускатным орехом, а по праздникам делается на чаю чайный глинтвейн, для которого берут лист самого лучшего сорта, самые отборные пряности и сок яблок и винограда, которые томятся, но не варятся и не кипятятся, на слабом огне долгое время, крепятся коньяком, после чего объединяются с чайным настоем. Глинтвейн весьма подходит для больных, подающих надежды к выздоровлению, но слабых силами настолько, что неизвестно, способны ли они одолеть недуги, а еще и угнетенных душою, коих сие питие соками жизненными наделяет и потенциями, и жаждою жизни.
Истомленному рассказом и связанным с ним душевным переживанием страннику я велел подать восстанавливающий силы черный чай, собранный в предгорьях Гиндукуша, и высушенный цельными листьями, скрученными в виде небольших трубочек. Чай такого рода собирают не иначе, как по утренней росе, когда на террасы, на которых высажены чайные кусты, выходят юные девы, ловкими тонкими пальчиками отщипывающие лишь избранные листья, подходящие как по размеру, так и по возрасту, чтобы они слагались один к одному. Сбор листа продолжается всего-то один-два часа - от рассвета, в коем в тумане только-только проглядываются ряды кустов, до того момента, как солнце начнет высушивать росистые капли, выпавшие на листья из влажного морока, потому что во всякое иное время с тех же самых кустов способно получить лишь самый обыкновенный чай, хотя и весьма высокого качества, но - рядовой. Самому же молодому кусту в том месте минуло едва ли не триста лет, так что он пророс корнями своими сквозь рыхлую верхнюю почву до самых глубинных каменных глыб, из которых и черпает свою силу и необыкновенный аромат.
В отличие от многих других народов, средь которых довелось мне пребывание свое иметь, я полагаю чай все-таки изысканным напитком, но отнюдь не средством пропитания, хотя и в том он подобающе пригож, а от того отрицаю саму мысль о совокуплении чайного настоя с молочными продуктами, ибо от них, по мнению по моему, чай обретает отчетливый кровяной привкус, а это губит его непревзойденный вкус. Поэтому прислуживающие мне никогда не подают мне чай с молоком, а сопровождают его многими приправами, как то: медом и халвою, и шакер-лукумами, и рахат-лукумами, и пастилою из айвы, и вялеными финиками и смоквами, и вываренными в меду орехами и миндалем, и сваренными в сахарном сиропе молочной зрелости волошскими орехами, как их обыкновенно готовят в Кахетии - так, чтобы кожура совершенно обуглилась, а внутри ядро оставалось нежным и сладостным, а еще сушеными персимонами, кои положено сохранять от порчи не иначе, как в древесной золе, а для того потребно пережечь арчевые дрова до белого пеплу, и тщательно собрать его, и сахаром коричневым кленовым, и сахаром белым тростниковым, мелко наколотым, и лепешками из белой муки, пропитанными коровьим маслом, растопленным с шафрановым порошком, и пирожками, зажаренными на хлопковом масле, которое единственное из годных в пищу не пригорает и не меняет вкуса, даже будучи прокаленным, в каждом из которых в начинку были положены кусочки разных фруктов, лучшим же почитаются яблочные из тех, что в Ферганской долине произрастают, или же айвовые, а сорт айвы никакого значения не имеет, ведь всякая из них она хороша, что в Хинде, что в Персии, и в иных местах, а также и иными разными сластями и прикусками.
Странник же оценил мою заботу о его здравии и самочувствии и вкусил от ремесла повара моего разных разностей, и испил многое количество чайного напитка со сластями, отметив наособицу изысканный аромат вручную изготовленного чайного листа. Надобно сказать, что в настое листы разворачивались во всю длину и ширину, напитывая его всеми силами своего растения, и странник, испив до дна, вынул перстами несколько листов и сжевал их, разве что не закатывая глаза от нахлынувшего на него удовольствия, настолько хорошим оказался их терпкий вкус.
Потом по моему настоянию страннику был подан зеленый чай, заваренный в малом чугунном чайнике, что ханьские ремесленники горазды лить в песчаные формы, и в которых зеленый взвар сохраняется горячим весьма долгое время, что многим нравится, однако же иные почитают сие неправильным, потому что зеленый чайный лист в настое вначале дает сильный тонкий аромат при почти что полном отсутствии вкуса, потом же, через малое время, аромат слегка меркнет, а вкус становится терпким, вяжущим и, что кое-кто полагает за недостаток, горьковатым, но в то же время очень освежающим и восстанавливающим силы, на что весьма невеликое число напитков способно, разве что настой маральего корня или вытяжка из оленьего да носорожьего рога, что весьма действенные средства, вот только небезопасные для слабого сердца да истомленного испытаниями тела, кои они могут и до полного истощения довесть. К чаю к зеленому предлагался один только алычовый да абрикосовый мед, поелику и одного его аромата да вкуса достаточно для самого благотворного влияния, и сему угощению странник был рад и особенно благодарен, ощутив несомненный прилив сил и бодрости, несмотря на утомление и некоторую обыкновенно его сопровождающую апатию.
И вот мы подняли подобающие для сего чаепития ханьской работы пиалы на четыре глотка, выделанные из тонкого фарфора таким хитрым способом, что казались не толще яичной скорлупы, расписанные красно-золотыми драконами, извергающими из пасти витиеватые клубы дыма и пламени (а надобно сказать, что у ханей дракон отнюдь не символом злобной несокрушимой твари полагается, а знаком особого благоволения небес и приятия судьбы, несущей одну только удачу), да так мастерски, что на просвет на стенках пиал проглядывались контуры другого дракона, как бы скрывающегося внутри фарфоровой оболочки и движущегося супротив нарисованного противосолонь. Произнося здравицу друг другу, мы вкушали наслаждение от изысканного напитка, будто бы возрождающего нашу молодую силу, и были настолько поглощены этим, что перестали обращать внимание на окружающее вполне.
Однако же из этого благостного состояния тела и души я был вырван обращением ко мне, впрочем, произнесенным с полным почтением и подобающей вежливостью, которое сделано было начальником воинов моих, зорко стережение несущих, хотя бы беседа наша со странником велась самым мирным голосом и безо всякого озлобления, и он сказал: