Мелодию же обыкновенно творят как одним инструментом, так и совокупностью их, причем на разные случаи и для разных людей есть особенная музыка и способы извлечения ее. Для военной музыки, что парады войск сопровождает, а также и для сражения пригодна весьма, принуждая массу людей, где каждый сам по себе, в общий порядок выстроиться и совместно нападать, рубить, колоть и отходить, без чего успешная компания немыслима, и в ней главенствуют най, что есть род флейты с резким и высоким звучанием, и разные барабаны, наподобие табл белиди, или египетского, или сирийс╜кого барабана табл шами, да еще литавры. Малые барабаны, называемые бац или табл, имеют ширину в поперечнике от шести до семи дюймов. На задней стороне к ним приделана пуговка, за которую их держат левой рукой, между тем как правой в них бьют палочкой или ремнем. Большие литавры называются в Аравии наккара, ими пользуются попарно, привязав спереди к седлу верблюда таким обра╜зом, чтобы с правой стороны висела большая по размеру, имеющая в диаметре до двух футов. Большие кимвалы называются кас, играющий бьет их друг о друга обеими ру╜ками, они тоже принадлежат и к числу военных музыкаль╜ных инструментов, так же как и другой инструмент, без названия, состоящий из металлического прута с привешенными к верхнему его концу по╜гремушками и колокольчиками. К числу самых звучных, а потому употребляемых преимущественно в военной музыке, можно прибавить длинный духовой инструмент вроде трубы, который скручивается из листовой меди с двумя крутыми оборота╜ми, под названием сурме. Он исключительно хорош для подавания войскам сигналов в грохоте битвы, когда никакие другие услышаны быть не могут.
У простонародья в обыкновении разные най, деревянные и из тростника, на коих они горазды наигрывать свои немудрящие напевы о тяжелой жизни да о беспросветной доле, как будто у любого другого сословия жизнь слаще меда! Кроме того, беднейшие сословия используют два рода двойных флейт из тростника -- аргул и цуммару. Каждая из них состоит из двух соединен╜ных между собой дудок, одинаковых или разной длины, из которых одна составлена из трех отдельных подвижных частей, так что с их помощью флейту можно удлинить по желанию играющего, и тем поднять или опустить тон звучания. Еще у низших в ходу цуммара би-соан -- разновидность во╜лынки довольно грубой формы, сделанная из козьей шкуры, имеющая звучание хриплое и неблагозвучное, но весьма любимое непросвещенными людьми, как мне кажется, именно в силу его откровенной непристойности и дурновкусия.
Конечно же, учитывая положение мое почетного гостя караван-сарая, чьими трудами приводятся к ним на постой купцы и прислуживающие им, духанщик не смел предложить мне что-либо, способное вкус мой оскорбить и унизить, а потому самым своим искусным и миловидным из танцовщиц и музыкантов приказал развлечь меня добрым пением и благовидными плясками, и они предстали предо мною, числом шесть. Пятеро имели с собою музыкальные инструменты, а одна, судя по костюму, на ней одетому, и по украшениям, отяжелявшим стан, шею и волосы ее, неизбежно оказывалась танцовщицей из тех, что искусны в телодвижениях и ритмической поступи, в поведении головой и вращении глазами, а также в складывании рук особыми жестами, которыми способны передавать чувствования и изъяснять историю не хуже, чем словами. Музыкантши, облаченные в длинные просторные шинтиян, род шаровар из белой хлопчатой ткани, подпоясанные тонкими шелковыми шнурками и подвязанные, по причине непомерной долготы их, ниже колен, спускавшиеся широкими круглыми складками до са╜мых ступней, имели поверх них полосатые креповые рубашки, а сверх них - узкие елеки с длин╜ными рукавами, застежкой на груди и разрезами по бедрам, весьма привлекательно показывающие женские фигуры, тогда как предназначение сего одеяния как раз обратное - скрыть возбуждающие части тела. Елеки на музыкантшах были все из разных цветных тканей, украшенных арабесками из тех, что франки именуют "арабскими огурцами", и эти материи стоят дорогих денег, а подвязывались поясом из дорогой шелковой рисунчатой шали, сложенной предварительно треугольником, концы которой завязывали кто спереди, кто сзади, кому как по нраву. Головы их прикрывали надетые такийе и тарбуш, сверху повязанные фарудийе -- большим прямоугольным платком из пестрой узорчатой кисеи.
В руках одной из музыкантш я увидал распространенный в Египте небольшой барабан, так называемый дарабукке, где на нем исстари играли знатные женщины. Формою дарабукке совершенно повторяет воронку, а верхнее, большее, отверстие затянуто кожей. Этот барабан был выделан из дорогого дерева и богато украшен, хотя он может быть и из глины и из простого дерева, потому что на звучании его это не сказывается. Играют на нем обеими руками, зажав узкий конец под левой рукой; чтобы свободнее держать инструмент на весу, музыкантша подвесила его на шнурке или ремне, переброшен╜ном через правое плечо, а ритм, который при этом отбивается, имеет гулкое и сильное звучание и весьма подходит для танцевального сопровождения. Были при ней и другие инструменты, музыку на которых производят не поглаживанием смычком, и не перебиранием струн, и не вдуванием в них воздуха губами, подобно нежному поцелую, а жестоким и усердным поколачиванием разными ударами - и пальцами, и ладонями, и палками, и друг об друга. Принесла она женский тар, что в Испании называют тамбурином: деревянный обод, обтянутый кожей, в ко╜торый вставлены пять двойных пластинок из крепкой меди с отделкой довольно богатой - им обычно сопровождаются женские танцы, ритм в которых, извлекаемый ударами по кожаной покрышке, разнообразится нежным позвякиванием медных плашек, а еще и кимвалы в виде тарелок из бронзы, покрытой серебром для благозвучия, как большие, так и самые маленькие из них -- сагат, что используются как кастаньеты и надеваются петлями на указательный и боль╜шой пальцы обеих рук танцующими.
Трое музыкантш имели при себе струнные инструменты. С удивлением и радостным предвкушением усмотрел я у одной уд с семью двойными струнами, на котором играют посредством коршуньего пера и который в наше неспокойное время встречается все реже, несмотря на то что в предыдущие века он был главою среди всех прочих инструментов аравийских музыкан╜тов и в этом качестве многократно воспевался древними поэтами, и я ожидал услышать звучание его, пребывая как будто в томлении до встречи с давним другом, которого еще помнишь, но голос его уже позабыл. Другая несла кеменге с богато выложенным слоновой костью корпусом, затейливо выделанным из трех четвертей скорлупы кокосового ореха, выложенной слоновой костью и просверленной мелки╜ми дырочками и обтянутой сверху рыбьей кожей, с грифом из черного дерева с резьбою и самшитовыми колками, и необходимый для игры на нем деревянный смычок, с натянутым на нем наподобие тетивы конским волосом. Третья же вооружилась, если только можно сказать такими словами об искуснице мелодичной игры, инструментом, называемым канун, который хотя и роду струнного семейства, однако же очень своеобразного строения и в игре на нем требуется особенное мастерство. Канун этот выделан был из благородного орехового дерева, изящно отполированного и умащенного маслами благовонными для придания ему полупрозрачного вида с глубокими оттенками, на верхней доске его были округло вырезаны пять круглых отверстий, оклеенных рыбьей кожей, по одному на каждую из пяти ножек, и натянуты двадцать четыре тройные струны из овечьих кишок, пальцы же музыкантши унизывали кольца деревянного рише, в которое продевается часть ости пера или кусо╜чек буйволового рога. Звучание струн при ударах рише звонкое и отменно чистое, чего никак невозможно достигнуть, перебирая их пальцами, пускай даже и женскими тонкими перстами. К величайшему сожалению моему не увидал я любимейшего из моих инструментов, чья музыка неизменно погружает все существо мое в бесконечное, хотя и печального толка, блаженство - ребаба, который, вообще-то, бывает двух родов: рабаб-эль-мугханни, или скрипка певцов, и рабаб эшшаэр, или скрипка поэтов, отличающиеся лишь количеством струн: первая имеет две струны, а вторая только одну, а звучание обеих одинаково сладостно и одновременно мучительно и рвет душу, подобно обмакнутым в мед отменно заточенным стальным когтям, медленно протягиваемым неизвестным мучителем, коего одинаково ненавидишь и вожделеешь.