Намеренно выроненная из рук винтовка не успела ещё упасть на мох, а уже выпущенная из рукава "килька" поразила боевика в область живота. Противник тоже выронил оружие, но от боли и внезапного ужаса, длившихся ещё две секунды. Лохматое зелёное существо, не стесняясь заплечного рюкзака, гранатомёта и неудобного подъема, молниеносно, в три прыжка, преодолело дистанцию и с воинственным рыком набросилось на чеченца.
Первый удар ногой по рукоятке "кильки", вгоняя её глубже в пупок, второй рубящий - рукой в область шеи и, с уворотом, захват головы в замок. Резкий сцеп, напряг и хруст в шейных позвонках.
Конец.
Ден встрепенулся, поднялся с камней, унимая лёгкую дрожь в руках и слабость в ногах, начал разминать конечности. Бегло осмотрел убитого, оружие, поднял свою СВД. Осмотрел прицел. Порядок. "Кильку" - трёхгранное лезвие длиной с ладонь - вынул из тела боевика, обтёр об него же от крови, вставил обратно в ножны-трубку до щелчка. Сунул импровизированный сюрикен в потайной карман рукава. Наклонился и почти без смущений забрал у покойного двести баксов, свернутые как для стриптизёрши. Может, и фальшивые, но чёрт с ними!
- Я Холод. Жарко. У нас гости. Уровень два. Как понято?
- Ёп... Понял тебя. Всем первый уровень, - отозвались наушники. - Качаем квадрат. Истребитель на исходную. Работаем расчёску.
- Есть!
- Есть.
- Принято.
- Есть, Запал!
Когда бойцы заняли боевые позиции, оставив в тылу учёного, военврача и военхимика под охраной Ковальского, Рогожин отключил гарнитуру связи и повернулся к Топоркову.
- Как думаешь, Никит, много их там? И что там?
- Ну не схрон и не привал - это ясен перец! Скорее - капитальный лагерь. Потому что пост давнишний, чистый, не как в спешном рейде. Вытоптано на лёжке давно и много. Кусты все обосраны тоже давно. Камень у ручья весь покоцанный каблуками. Явно не за один день. Налицо охрана лагеря - кстати, когда-то и сменяемая.
- Красава, майор! Ладненько! Ну и выводы твои?
- Впереди неплохой лагерь чехов. Может даже, Садулаева. Подлежит срочной ликвидации либо с воздуха по нашей наводке и координатам, либо тут же самими нами.
Никита заулыбался, хотя за лицевой сеткой-маскировкой и разводами краски было не понять его мимики.
- Ишь ты, архаровец! - Рогожин перевернулся с боку на спину. - У нас приказ в бой не вступать, проблем не наживать, установку доставить, бойцов и штатских не потерять! Что скажешь, замбой?
- Хм... Ну в бой мы уже вступили, скажем так! Холод щас, глядишь, ещё снимает дозор не один-другой! - Никита опять улыбнулся. - Проблемы уже нажили, командир! По крайней мере, после нашего ухода, а может, и вслед нам. И очень скоро! Угрозы штатским и грузу пока не наблюдаю. Предлагаю сообразить планчик уничтожения энного бандформирования, как только доложится Холод!
- Смотрю, - полковник цыкнул и сел, - больно умный у меня замбой! Планчик уничтожения ему, ишь! Догадался или подсказал кто?
- Никак нет, командир! Сам. Ну что, ждём Дена?
- Да остынь ты! - Рогожин бросил камушек с холма в ручей. - Так. Никаких ликвидаций. Уносим тело чеха, запрячем дальше. Следы проверишь лично, точнее их отсутствие! И на всё четверть часа. Как понял?
- Командир. Давай подождём Холода. Новости с фронта.
- Отставить! Ему поставлю задачу сейчас уходить на запад, от возможного лагеря. Сами ходим отсюда во-о-н через ту ложбину к высотке справа.
Никита почесал затылок шлема, типа уняв зуд потной головы через броню сферы, сделал горемычную гримасу и встал.
- Есть отставить! Только не отзывайте его пока, засветите, вдруг он в этот момент кошелёк щипачит!
- Знаю, знаю! Ждём его сигнала! Глянь, что там ботаник наш!
Топорков взял "вал" наперевес и начал спускаться к ручью. Вот жара, ёклмн!
Вдруг на связи отозвался Денис.
- Я Холод. Триста метров на юг, за скалой влево, лагерь чехов. Бородатых голов с десяток, считая два поста с востока и запада. Палатки, землянки, схроны, шалаши... - умолк Ден.
- Ну, вот видишь! - повернулся Рогожин к заму, не успевшему уйти. - И на старуху бывает проруха! Уходим, пусть живут... пока!
Но тут снова зашептали наушники - видимо, Ден что-то не договорил.
- И ещё. Похоже, зиндан у них там и заложники... наши, славяне!
Лицо Рогожина вмиг сменило цвет и мимику. Неприятные мурашки побежали и по спине Топоркова. Неприятная новость! Мягко говоря!
- Повтори! - полковник чуть не закусил усик гарнитуры связи. - Похоже или точно? Подтвердить.
- Я Холод. Вижу до отделения боевиков. Двое с оружием. Перед ними на коленях гражданский. Плохо выглядит. Один бородатый бросает в яму еду. Навряд ли собакам! Как поняли? - отозвался Ден, выбрав где-то укромное местечко и через оптику созерцая лагерь боевиков.
- Принято! - Рогожин, как под тонной груза, устало и тяжело уселся на дёрн. - Вести наблюдение.
- Есть!
Молчание. Только шелест листьев над головой да журчание ручья на перекатах. Тишина в эфире. Все слышали этот диалог, но угрюмо и терпеливо ждали. Ждали решения командира и дальнейших действий. Если в лагере действительно наши заложники - пленные военнослужащие, а тем более гражданские, тут сам Бог велит принять нужное истинное и единственное решение. Прошла минута. Рогожин снова приподнялся, проницательно посмотрел на Топоркова. Брови вздёрнулись - типа, ну что?
Никита несколько секунд напряженно смотрел в глаза командиру, не глотая, не шевелясь. Затем вздохнул и вытянул сжатый кулак с разогнутым вниз большим пальцем.
Рогожин надул щёки и медленно выпустил воздух.
- Холод?
- Да, командир!
- Доложить точные сведения по обстановке! - Рогожин не сводил взгляд с Топоркова, тот кивнул в знак согласия.
- По скрытому посту охранения с двух точек лагеря. Восток и запад. С юга не наблюдаю, видимо, со стороны гор никого не ждут... - начал доклад Ден.
- Холод! Докладывать по визуальности объектов, а выводами займутся другие! - перебил Рогожин. - Дальше! Меня интересуют живые силы!
- В пределах видимости девять чехов и один... э-э... гражданский. Руки связаны за спиной. Плохо видно... Опс! Второй заложник. Ёкарный бабай! Баба! Гм, виноват. Женщина. Вытаскивают из зиндана. Тоже связана. Ну и видок у неё! Никакая! Чех ведёт её к остальным. Грубо ведёт. Так. У ямы остался ещё один чех. Сидит... да... сидит, бросает камни в яму. Ржёт...
- Много текста, Холод! По людям понял. Что вооружение и состав лагеря?
- Стрелковое, легкое. У всех. Акээмы, винтовки какие-то. Не различу. Ан нет! Наблюдаю миномёт, разобранный. Ящики. Та-а-к. Пулемёт. ПКМ. В сторону тропы на восток заряжен. Пара РПГ. Всё. Четыре палатки - одна армейская, другие э-э... какие-то туристические. Четыре шалаша. Два входа в землянки. Одна добротная, с бруствером, наката в три. Виноват. Вон ещё землянка - схрон. В неё полез чех с котелком.
- Они что, костёр жгут?
- Нет костра. Не наблюдаю ни огня, ни дыма, ни запаха.
- Что ещё, Холод?
- Ну стандартная оборона. Херовая! Виноват! Растяжки. Да типа скрытые дозоры. Запал?
- Понял тебя, Холод. Продолжать...
- Заложницу поставили на колени рядом с первым. Того ударили. Видно, не раз уже. Визуально подтверждаю статус заложников! Как поняли?
- Принято. Продолжать наблюдение.
- Есть.
Полковник не отрывал взгляд от Топоркова, будто на нём клином сошёлся белый свет. Но видно было, что командир думает. Глубоко думает. Решает.
Позади Никиты, в метрах десяти, Балон с Орком о чём-то спорили. Так, междусобойчик, не в эфир. Судя по всему, куда и как припрятать труп боевика. Получив приказ Топоркова, они стащили тело к ручью и теперь решали в дискуссии, притопить его камнем в омуте или закопать. Вроде не первый раз доводилось проводить такие "похороны" в рейдах, но здесь, в короткий срок, без наличия даже нормального хвороста и почвы их спор малость затянулся и отвлекал.