Ночь была слишком темна, чтобы можно было разглядеть местность, в которой они остановились, Эрик знал одно: они на вершине холма и подобрались еще ближе к горам. Он был так измотан, что скоро погрузился в сон, словно грубая рука втолкнула его в темные воды забвения.
Когда кто-то потряс его, пытаясь разбудить, Эрик привычно пробормотал:
— Кейс?..
А потом дико завопил, увидев ужасное бородатое лицо боевого мага, находившееся в нескольких дюймах от его собственного. Глаза по-прежнему не мигали, челюсть отвисла, странное зловонное дыхание било в нос. Затем он вспомнил события последних дней. И они вновь тронулись в путь. Еще только светало.
Когда они приблизились к Эльвури, боевой маг набрал высоту, чтобы держаться поближе к плотным переплетениям нитей магии в небесах, которые истончались вблизи от города. Чем меньше магии было в воздухе, тем быстрее нагревалось тело рогатого, и иномирец даже как-то завопил, неожиданно обжегшись о прижатую к нему грудь. Свысока (поскольку они устроились на отдых на широком уступе) Эрик увидел огромную армию, собравшуюся в полях и ждущую чего-то — как раз перед горным перевалом. В лучах рассвета в лагере закипела бурная деятельность — доносились резкие голоса, отдающие приказы, звяканье металла, кольчуг и скрежет мечей.
Они не вполне четко видели горный перевал, который вел к вратам Эльвури, однако и там никто не сидел спокойно — виднелись несколько защитников, двигавшихся на своих позициях вдоль ключевых пунктов обороны. По всей видимости, начиналась война — война, которую никто из мэров, находящихся в здравом уме, не смог бы предвидеть, которую ни один генерал, сохранивший рассудок, не стал бы начинать.
Однако генерал, сидящий в лагере, знал многое, о чем остальные даже не догадывались.
Разумеется, он предвидел, что потеряет множество бойцов — скорее всего, не меньше половины. И это по определенным экономическим и политическим причинам вполне устраивало Стратегов, оставшихся в замке. Войска, собравшиеся здесь, были из разных городов, однако по большей части состояли из преданных служителей Доблести, поэтому ими можно было смело распоряжаться. В то время как те, кто еще не обрел Духа-покровителя или уже принял Ву как такового (по крайней мере, если верить словам), были в полной безопасности дома или отправились по несложным поручениям.
А еще он знал, что — несмотря на возможные многочисленные потери — город будет принадлежать им или, по крайней мере, не останется под властью нынешнего мэра. Под всем этим скрывалось нечто, чего жалкие правители не предвидели, и смертельно опасный процесс уже запущен — работа началась ночью. Защитники, напряженно ждущие на опасных горных уступах мгновения, когда на людей генерала обрушится смерть, сейчас, вероятно, как раз услышат о том, что происходит в городе.
Разумеется, пришлось начать позже, чем было запланировано. Эта досадная задержка стала серьезным испытанием для всех, от обреченных бедолаг, неделю ночевавших в полях, до Стратегов, оставшихся в замке и ожидавших исхода, до сих пор боясь, что после многих лет тщательной подготовки и планирования что-то пошло не так.
Однако генерал наконец-то услышал, как в городе начали дуть рога, приказывая: «Бежать, очистить город!» Значит, началось. Следовательно, если какие-то защитники и остались у врат города и на горном перевале, то, скорее всего, других у города просто нет. Генералу сказали, что будет примерно сто тварей, за вычетом тех, которых перебьют бегущие из города военные. Они и его люди — правда, у него к тому моменту вместо нынешних двенадцати тысяч останется в лучшем случае шесть — завершат дело. А потом начнется самая приятная часть — грабеж и мародерство…
Теперь генерала больше всего беспокоило, не поднимется ли мятеж, ведь он приказал тысячам людей наступать, зная, что послал их на смерть. Разумеется, воины Доблести известны отнюдь не своей трусостью… впрочем, они не слишком жаловали и предательство, кто бы ни был в нем уличен — командир или обычный солдат, и в особенности не терпели дезертиров вроде Анфена. Генерал, прочистив горло, не без волнения отдал приказ войскам штурмовать перевал.
…На протяжении ночи из канализационных труб, старых подземных коммуникаций и новых, созданных земляными людьми, захваченными в рабство, от Реки Печали, разделявшейся на два притока под самыми оживленными районами, появились Мучители. Несколько сотен.