В отдалении он увидел вьющуюся по спирали нить потревоженной магии, направленную ввысь, словно по белому небу карандашом прочертили волнистую линию. Это указывало на то, что совсем недавно в том направлении было послано мощное заклинание. Боевой маг, скорее всего, но Архимага это не обеспокоило. Куда меньше ему понравилась крохотная песчинка, взлетевшая к самым облакам и исчезнувшая из вида. Это одна из Инвий, которая, скорее всего, отправилась навестить молодого дракона в их небесной тюрьме. Это фигуры над доской, с которыми он плохо знаком.
Другие Инвии висели в воздухе за замком уже несколько дней. Что им здесь нужно? Возможные варианты очень тревожили Архимага и требовали немедленного рассмотрения, хоть и были маловероятны: когда люди приходят в Левааль из Иномирья, то оказываются как раз позади замка.
Эта мысль пришла в голову впервые и оказалась весьма тревожной, да к тому же привела к другой — один из Стратегов утверждает, что Ву и сам был в той долине несколько дней назад, шел с опущенной головой, сцепив за спиной руки. Уже одно то, что Ву спустился с верхних этажей замка (не говоря уже о том, чтобы выйти из здания), очень странно. И Архимаг тоже почувствовал притяжение со стороны странной ряби, словно слепые щупальца упорно тянулись к тому местечку, к самому входу…
Иномирье. Люди из этого таинственного места — нежелательные фигуры на доске Архимага, где и без того слишком много свободных и могущественных элементов, не попавших под его власть. Из Зала Окон он не раз мимоходом глядел на их мир, и виденное беспокоило его. Похоже, там нет никакой традиционной магии, зато имеется сколько угодно странных машин, которые выглядят волшебными. Он видел оружие и на несколько дней лишился сна, испытывая одновременно ужас и отчаянное желание заполучить его в свои руки. Он видел столбы пламени под огромными облаками в форме грибов и невольно подумал, не сон ли это.
Чтобы открыть проход между мирами, нужна очень, очень мощная магия; человек не переживет даже неудачной попытки сделать это. Но Ву уже не человек. Архимаг с легкостью представляет, как Владетель рыскает неподалеку от входа в этой высокой зеленой долине. Вполне вероятно, что у Ву даже нет веских причин, чтобы бродить там; он находится под влиянием силы куда более властной, нежели слабый, рассеянный человеческий разум. «Не использует магию, он — ее сила», — думает Архимаг, и его беспокойство нарастает.
В шахматах нельзя снимать свои собственные фигуры с доски, только предлагать такую возможность сопернику. Его оппонентам в этой игре — Вольным Городам — не дано мозгов и силы воли, чтобы убрать Ву и освободить место для новой, более подходящей фигуры. Сам Архимаг никогда не осмелится даже попробовать. Единственный способ сделать это — заставить Ву захотеть выйти из игры.
Небесные огни начали гаснуть. Архимаг еще долго думал о происходящем, но его мысли занимали две вещи. Он призвал боевого мага и отправил его на стражу в высокую долину сразу за замком с приказом убить любого, кто попытается пройти, поскольку в первую очередь его беспокоил вход. Еще он рассуждал — и с куда меньшей уверенностью — о том, что означает слово «Тень».
Глава 4
Предстоящий рабочий день нависал над ним, как один из трех огромных, весьма негостеприимных холмов, отделявших Эрика Олбрайта от долгожданных выходных. Главной милостью современной эпохи было то, что в обществе считалось приемлемым проводить это благословенное время играя на компьютере в одном нижнем белье, пожирая пиццу и попивая пиво, целая упаковка банок с которым стояла на столе неподалеку, даже в возрасте двадцати пяти лет и старше. Некоторые называли это явление затянувшимся взрослением. Эрик же предпочитал слово «терапия».
А пока он покорно играл во взрослого, надев деловой костюм с белоснежной рубашкой, галстуком и начищенными до блеска черными туфлями. Идя по стопам Кларка Кента, он был скромным журналистом, работал на «клевую» газету «НС-икс», рассчитанную на молодых людей в возрасте от двадцати до тридцати с лишним лет, которая бесплатно распространялась в городе (и постепенно приближалась к банкротству). Тот факт, что Эрику удалось так долго продержаться на этой работе, был для всех загадкой, которая совсем недавно (и весьма неприятным образом) разрешилась. Он узнал о том, что был чем-то вроде культового аттракциона для читателей газеты, поскольку его короткие статьи о потерянных собаках или редкие спортивные и ресторанные обзоры (последние он писал в том случае, если не удавалось отыскать настоящего критика) были всегда весьма эмоциональны, написаны не в меру живо и легко. Письма поклонников направлялись редактору, и сей факт он довольно долго пытался скрыть от автора. С одной стороны, они были оригинальными, а с другой — не могли не обеспокоить: в ремесле, с помощью которого Эрик шел к своей мечте, как выяснилось, именно отсутствие таланта, а не его наличие помогло ему сохранить работу, в то время как многие ее лишились.