— Фрау — кивнул, присаживаясь. Не удержался, зевнул.
— Может отдохнешь? — Она придирчиво осмотрела котелок. — Тощий мыл.
— И справился достойно, — буркнули с порога. Шест потирал плечо. — Командир, если Крысу ушибет доской, то это просто карма.
— Принято, — согласился.
— Ох, — коротко провозгласила Ива и замерла, стараясь не показать мне, насколько за ночь одеревенело подраненное тельце. — Прям радостно.
— Тогда разомнемся с полчасика, — прикинул я программу. — И станет радостней.
— Молодец, подруга, — фыркнула Крыса. — Говорила же, выходи и сияй.
Почти общий сбор и настроение приподнятое. Отчетливо видно желание прокачать мышцу и порадовать командира. Иного в помятых лицах не замечаю.
Замес что-то пробурчал и начал показательно крениться — ать вправо, ать влево. Немного наивно, не находите.
А через тридцать минут я заставил их вспотеть. У Ивы и умника разошлись швы, но дело поправимо если верить заверениям санитарки. Хотя подозреваю, настаивая на процедурах, она попыталась сократить время тренировки. Лады, приму — внутри меня тоже не райские пажити, а скорее нудные иглы застарелой и растревоженной боли.
— Расходуем био, — намекнула от костра кулинар.
— Интересно, из этой херни с панцирем чего-нибудь выпадает? — оживилась Крыса.
Помолчали, усваивая мысль. Я бы не спешил с поисками ответа — чуйка просто обеими руками «за». Оглянуться не успеешь, как найдешь столько, что не унести. Зона щедра на неприятные сюрпризы — точно отрицательная планида, что уверенно ведет на мизер и печаль. Надо отметить, с голодухи мысли складываются не очень позитивные, я бы даже сказал — мысли складываются хреновые.
— Уже почти, — понятливо объявила Фрау и народ приободрился.
А запасы не бесконечны, о чем должен помнить командир. Я бы вынес контакт с местными в приоритет. Хороший ли, плохой, но полноценный контакт. Если откровенно, без разницы какой — с пустыми карманами по зонам не ходят. Типа аксиома, которой нередко пользуюсь.
— В обед уходим, — сказал, получая миску от кулинара. Вроде как с кашей, если каша может принимать синеватый оттенок. Но запах нейтральный и сойдет. Тем более, что бойцы накинулись с радостью.
— Есть время осмотреться, — сделала верный вывод мелкая. — Пойду с Замесом.
— Вот и правильно, — размеренно сказал Шест. — А то споткнешься, стукнешься…
— Схожу, — философски отметил умник.
— Ива, со мной. Пройдемся вдоль бережка, — решился я обозначить согласие. А то как-то бодро решают без батьки. — Шест и Фрау, готовьте колесницу.
— Да, — ответил почти стройный хор. Коротко, ясно и в глазах нет потаенного — все как люблю. Четкий распорядок, где отсутствует непонятное, способствующее ошибкам.
Бодренько расправившись с пищей насущной, подтянули пояса и выдвинулись. Парочка мародеров поднялись на взгорок, обойдя дом с высушенным монстром, и занырнули в следующий особняк с крышей, ощетинившейся разбитыми балками. Выбор спорный, но разницы никакой. А мы с медработником осторожно спустились на набережную.
Первое, что отметил — на тротуарной плитке характерные следы термического удара, замешенного на взрывной волне. Неумолимое время сгладило следы, но, имея опыт, увидеть легко. И с источником удара понятно. Шаркнув ботинком по облицовке, я присмотрелся к исполинскому диску. Назвать его кораблем, что ли… Или не спешить?
— Жуть, — рядом на остатки балюстрады облокотилась Ива. Мысли вслух, да.
— Откуда бесстрашие? — спросил задумчиво.
— Не поняла.
— Хреновина пугает до усрачки, перед тобой пересеченка, где в каждой складке может скрываться еще более жуткая хрень, но ты никуда не целишься. И даже приклад не под рукой. Так откуда бесстрашие?
— Поняла. — Она прикусила губу и подтянула арбалет. Стала чуть больше походить на бойца. — Но и ты не…
Девушка осеклась, потому как дуло пистолета уже смотрело ей в лоб. Вопросы сняты, мнения учтены. Молча убрав оружие, я продолжил рассматривать конструкт. Легче не становилось — вроде глаз привык, но мозги упорно сигнализировали — подойдешь, умрешь, подойдешь, умрешь. Сдохнешь сука, лютой смертью. Эффект мне непонятный. Может излучение, остаточный фон или еще чего?
— Не понимаю, — признал минут через пять. Ива обозначила бровями вопрос. — Не понимаю, что давит на психику.