— Джимми?
Бойцы сбледнули, чувствуя неладное.
— Уходим нахер. Живо, — прошипел я злобно. Перед глазами кусок кирпича — самый сука ненавистный кусок. Чего ж так кроет-то?
— Что там? — испуганный голосок Крысы.
— Уходим!
Сорвались с места без учета топологии — тупо в направлении лагеря. Хотелось удалиться на максимальную дистанцию от жути, что готова точно нарыв хлынуть в парк. Свалить в закат, если образно. Ну или залечь поближе к сердцевине местного анклава и злобно щериться из темноты. И чтобы ни одна сука не смела приблизиться.
На деле сумели одолеть лишь несколько двориков и тротуарных развилок, а затем на повороте влетели в нечей. Три силуэта вскинулись тенями у стен, застрекотали. Вот и чудненько — есть повод выплеснуться. Наверное, тварина удивилась, когда предполагаемая жратва врезалась в нее плечом — к хренам тактику, кость на кость и только так. А дальше мир закувыркался, по темечку резануло чем-то острым, и я очнулся.
Успел ударить ножом, отводя щелкавшую пасть от шеи. Поверху мелькнуло лицо Замеса и крабе незамысловато треснул под усилием гео.
Переворот, уход.
Замыкаясь в защиту, заметил финалочку от тощего, который взял пример с командира и не тормозя размазал неча щитом по стене. Натюрморт в синих тонах — натуралистично-минималистический. Рядом дамы подняли на копье третью тушку, и враги неожиданно закончились.
— Что это было? — строго спросила Ива, отплевываясь. Неч у ее ног слабо подергивался.
Я прислушался к себе. Отпустило или нет? Функция подвывала на задворках, накачивая оператора тревожными сигналами. Слышу, железная, работаю. Мысли просветлели, и реакция на внешние раздражители стала более адекватной. Тыкать ножиком в тени хотелось уже через раз. Считаю, прогресс, да.
— Командир, — подошел тощий. — Что ты видел?
— Пиздец, — ответил лаконично. Встал, помял ударное плечо. Мышцы заныли. — За периметром.
— Что? — спросили Ива и Фрау одновременно.
— Не знаю, но, когда оно выйдет, парку конец. — Я подобрал шмалабой. Разбрасываться оружием — моветон и минус в операторскую карму. Уверенность в печальном исходе противостояния не стопроцентная, но чуйка упорствовала — труби сбор и вали, вали нахрен от накрытого стола. Труби и вали. Идея, конечно, заманчивая, только вот куда податься оператору при исполнении?
— Отобьемся. — Интонации у Замеса наполовину вопросительные.
Надо бы ответить, потому как варианты развития событий и возможные решения мне не нравятся. А смена ждет, тиская оружие. Побелевшие костяшки — они о многом говорят, если понимаете.
— Да, — сказал ровно. — Решу вопрос.
И мы вновь побежали. Метров 30 одолели спокойно, что при возросшей интенсивности стрельбы и грохота, можно счесть удачей. Либо нечи усилили натиск, либо топы вошли в раж. Но мы по любому скромненько переждем у периметра.
А на 35 метре вновь встряли. У тротуарного бордюра, прислонившись к бетонной оградке, скрючился мужик — постанывал, изредка горячечно бормотал. Из вспоротой брюшины тянулась петля кишок, отмечая путь, который прополз человече. Личность, надо полагать, волевая, — преодоленное расстояние впечатляло. У начала кровавой полосы на асфальте раскинулись тела нечей.
Ива торопливо склонилась, щупая пульс. Почти ностальгический жест, как отметил я мимоходом. Мужчина поднял голову:
— Кончились шпаги, кончились… Не потянул… Красный дом… Жгет…
Санитарка прикусила губу и отступила. Вывод — био давать поздно, есть пределы и у чудо-адхары.
— Не удержу. — Она постаралась твердо посмотреть мне в глаза. Уважаю.
— Красный дом… надо… красный дом… — забулькал умирающий. И вдруг спросил прояснившимся голосом — Есть кто рядом?
Через мгновение умер, обмякнув на стене.
— А че за дом? — Крыса присмотрелась к проулкам. — Ну чего уставились? Может там важное…
Просто еще один мертвец на дороге, чья история закончилась, не начавшись. А красный дом мы нашли, да — свернули в соседний дворик, откуда предположительно вела прямая дорожка к провалу, и нашли. Строение больше напоминало квадратный приземистый амбар, обшитый жестью. Краска на стенках давно выцвела и дом отдавал скорее ржавчиной, нежели багрянцем.
Я вскинул руку, тормозя бойцов. Вокруг дома присутствуют следы добротной стоянки — перепаханы, разломаны, но зажиточность еще чувствуется. В обломках намешаны тела людей и нечей — уже привычный утренний коктейль. Но тварей значительно больше, что пойдет в зачет справным защитникам. Полегли, забрав причитающееся. Ушли достойно.