То, что я собирался сейчас сделать, абсолютное большинство назвало бы не иначе как сумасшествием.
Перекрыл вентили системы жизнеобеспечения, вытащил из-под кресла пилота рюкзак со средствами аварийного спасения и открыл клапаны, выпуская оставшийся в кабине воздух, после чего вручную открыл люк кабины. Искусственная гравитация пропала, от чего желудок попытался выдавить своё содержимое наружу, но я был к этому готов и придержал его силой. Аналогично поступил с вестибулярным аппаратом. Теперь для меня низом является направление к кабине моего судна – и ориентацию в пространстве не потеряешь, и направление, в котором следует эвакуироваться, всегда известно.
Ухватился голой рукой за корпус и плавно оттолкнулся ногами, вылетая из кабины. Вопреки мнению многих обывателей, космос не холоден и не горяч. Температура есть мера движения материи и неразрывно с ней связана. Нет материи – нет и температуры. Однако почувствовать голой кожей дыхание космоса было… непередаваемо! Осознавать же, что от верной смерти тебя отделяет лишь собственный многослойный пси-щит, который удерживает вокруг воздушную сферу и не даёт газам утекать в безвоздушное пространство, весьма волнительно.
Лёгким толчком Пси оттолкнулся от своего судна и тут же ухватился за обломок чужого, подправляя свой полёт.
Я говорил, что космос не имеет температуры? Я был прав, но с одним уточнением: это не относится к телам, которые долгое время в нём находятся. Взять, например, меня. Моё тело постоянно вырабатывает массу тепла, окружающий воздух это тепло поглощает. Кроме того, оно улетучивается в виде теплового излучения. Мне достаточно настроить свой щит так, чтобы он давал теплу уходить с той же скоростью, с какой я его произвожу – в этом случае будет соблюдён баланс, и окружающая среда будет сохранять свою температуру неизменной. А что же произойдёт, например, с обломком корабля в этой ситуации? Пси-щита у него нет, источника тепла – тоже нет. За годы в пустоте он будет испускать тепло в виде излучения, пока величина этого излучения не сравняется с той, что он поглощает из космоса. Вблизи пылающих звёзд температура корабля может достигать тысяч градусов. Вдали же от них – приближается к абсолютному нулю.
К чему я это всё рассказываю? Да просто нужно не забыть натянуть на открытые участки тела пси-плёнку, снижающую теплопроводность, а то отморожу ещё себе что-нибудь. Хотя почему только открытые? На всё тело натяну – простые, хоть и крепкие, кожаные сапоги для борьбы с перепадом температуры в триста градусов будут недостаточно эффективны.
Место для входа долго искать не пришлось – корабль был разломан приблизительно посередине, после чего корма была где-то потеряна, что существенно уменьшило возможную прибыль, но столь же существенно облегчило проникновение внутрь – достаточно было долететь до ближайшего пролома, ведущего в то, что осталось от трюма.
С грузом пришлось обломиться. Его можно было охарактеризовать фразой «биологическая субстанция неизвестного происхождения» и добавить от себя – «отвратного вида». На всякий случай завернул немного субстанции в герметично закрывающийся пакет из-под просроченных галет.
Чем тогда порадует сам корабль?
И ведь порадовал! Нет, действительно. Да, он был построен давно, больше двухсот лет назад. Да, технологии шагнули далеко вперёд, Но не во всём. Тот же пси-генератор мало изменился за последние четыреста лет – там было просто нечего менять. Особенно хитроумные производители научились удешевлять технологии, в результате чего вместо практически бесконечного ресурса их пси-генераторы работали лет пятнадцать-двадцать, после чего приходилось выбирать – либо дорогостоящий капитальный ремонт, либо покупка нового пси-генератора. С двигателями ситуация была иная, ну так их и не было в наличии. И конечно, больше всего интересовала кабина пилота. Именно там размещены все самые дорогостоящие и точные приборы, так как поддерживаемый пилотом пси-щит является для них дополнительной защитой, особенно на глубине, где иные способы защиты малоэффективны.
– Ёп! – не сдержал я своего изумления, после того как смог протиснуться через перекосившуюся гермодверь кабины. И было от чего изумляться. Хотя по трезвом размышлении стало понятно, что это закономерно. Что произойдёт с пилотом разорванного на части корабля? По идее, то же самое, что и с кораблём, так что пусть мёртвый, но внешне целый труп человека, облачённого в странного вида обтягивающий скафандр, не должен был вызвать сильных чувств, и лет через несколько, возможно, так и будет. Сейчас же видеть результат произошедшей века назад драмы было тяжело. Где-то минута мне потребовалась, чтобы собраться и снова начать рассуждать – ну, хотя бы о том же скафандре. Мне доводилось видеть и чинить множество всякого оборудования. Скафандры не были исключением, ведь чаще всего пилотажный комплекс пси-кристаллов был встроен именно в него, а не как у меня – в виде ювелирных украшений.