Я думал недолго и моментально затребовал истребительный патруль.
Диспетчер меня послал, я послал его, и пришлось звонить сеньору Роблесу. Он жадничал по инерции минут десять.
— Топливо! Надо! Экономить! Вам ясно, Румянцев?
Тогда я предложил ему слетать самостоятельно, и Роблес сломался. Выделил мне два «Хагена». Да и «выделил» — слишком сильно сказано. Просто дежурный патруль получил приказ сменить маршрут барражирования, вот и все.
План полета получился продуманный.
Во имя уменьшения веса мой кургузый, со всех сторон урезанный «Гусар» принял топлива на два пальца — только-только дотянуть до места, приземлиться, выйти на орбиту. А на орбите меня должен был ждать «Хаген» с дополнительным баком. Я заправлялся от этой коровки и летел домой, отдавать рыбу и забирать деньги.
Непривычно легкий «Гусар» шел над Южным океаном. Бесконечным, как космос, синим, как очи Браун-Железновой.
Насчет идеальных метеоусловий сеньор Роблес погорячился. Дул ветерок. Несильный, но ощутимый. Он нагнал волны — череда гребешков наползала из-за горизонта, торопясь на другой край пейзажа.
Насчет того, что «Гусар» «шел», я погорячился. Полз — вот верный термин. Я пятый раз заходил на посадку. С борта сейнера-переростка по рации надрывался шкипер, он кричал мне что-то ободряющее и просил не поцеловать корабль.
Это вполне соответствовало моим планам. Поэтому я попросил повесить на одну из носовых стрел и по углам мостика радиомаяки, чтобы парсер хоть как-то мог взять триангуляцию. Морячки повесили.
Потом я попросил привести судно носом к волне, чтобы сменить противную бортовую качку на менее вредную килевую, которая отличалась большей амплитудой, а значит, сообщала меньшую скорость колебаний палубе. Сейнер развернулся на северо-запад.
Я завел флуггер с кормы и самой малой тягой потянул вперед. Однако при первом же заходе высота до надстройки оказалась настолько незначительной, что днищевые дюзы ухитрились сдуть один из маяков. Парсер немедленно заругался, и мне пришлось отворачивать.
Капитан тоже ругался, но что поделать?
Пока вылавливали маяк и волокли его на место, я попросил обозначить центр палубы.
— Чем обозначить? — спросили с корабля.
— Да чем угодно! — ответил я.
— А нужно точно центр найти? — поинтересовались непонятливые.
— Если вы хотите, чтобы я присел у вас на что-нибудь ценное, тогда можно не точно, — пояснил я, после чего непонятливые все уяснили и забегали по палубе с рулетками.
В конце концов геометрический центр определился, и туда водрузили пожарное ведро. Знаете, такое бессмертное морское угрёбище красного цвета и конической формы? Форма — это чтобы никто не украл, кому оно такое нужно?
Парсер засек маяки. Парсер засек ведро. Оно очень здорово встало на палубе и целиться в него было удобнее не придумаешь. Пошли на посадку. Я, «Гусар» и его парсер. И не попали.
И не попали четыре раза подряд. С орбиты за мной следили два «Хагена». Пилоты веселились вовсю и поддавали жару.
— Румянцев, захвати с собой пару рыбин!
— Давай-давай! Сейчас снесешь надстройку, интересно, сколько это может стоить?
— Роблес платит, при чем тут Румянцев?
— Румянцев, кстати, а сколько тебе Роблес платит?
— Цирк, настоящий цирк!
— Ты смотри, они на палубу ведерко поставили! Ведерко! Мама дорогая, я сейчас заплачу!
Не думаю, что эти фонтаны иссякли бы, но чертей наконец-то унесло по орбите за горизонт и я избавился от их назойливого конферанса.
Корабль — не астероид. Он гораздо спокойнее и тише. Он не вертится и почти не прыгает, так как волна маленькая.
Зато у корабля, в отличие от астероида, есть много разных минусов в виде надстроек, фальшбортов и палубного оборудования, которое очень желательно не снести. Это на космическую каменюку где хочешь, там и садись. А мне вот предстояло совместить центр флуггера с ведерком в центре свободной части палубы. И проделать это с минимальным допуском, потому как промахнуться нельзя. А садиться нужно ме-е-едленно, так как шасси запросто могли проломить палубу.
Вы бы смогли?
Я-то смог, но изматерился просто насквозь!
А горючего оставалось совсем немного, дай бог до орбиты дотянуть. Но справились совместными усилиями.
В стерильный трюм «Гусара» посыпались ящики с деликатесами.
Обратная дорога выдалась спокойной.
В точке рандеву меня подобрали «Хагены». Один из них вывалил за борт штангу дистанционной заправки и слил мне горючего. Заправка в космосе от флуггера по сравнению с той клоунадой, что я учинил на сейнере, была делом привычным. Штатным. Меня по крайней мере этому специально учили.