Шевцова любая мелочь выводила из себя. Командование полком было его первым ответственным назначением, а условия, в которых находилась часть, могли обескуражить и более умного и опытного командира. Шевцов не мог предупредить всех мелких и крупных ЧП, но старался изо всех сил: кричал, угрожал и часто высмеивал офицеров в присутствии их товарищей или гражданских. Пилоты прозвали его „Чертом”, но Беленко он напоминал скорее беззубого боксера: низкого роста, крепкого сложения, с редеющими рыжими волосами, с выступающей вперед челюстью и лицом, которое все время находится в движении, как будто он что-то жует или бурчит.
— Доброе утро, Евгений Петрович! — как обычно поздоровался Беленко с командиром эскадрильи.
— Считаешь, что утро доброе? А ты знаешь, что я с утра уже получил нагоняй? Не слышал — солдаты сегодня отказались от завтрака. Швырнули еду повару в лицо, а один врезал ему в ухо.
— А вы бы стали есть то, что им дают?
— Я — нет.
— Я тоже. Думаю, что если свинью из хорошего колхоза привести в солдатскую столовую, она к этой еде и не подойдет.
— Ты прав. Но я тут ничего не могу изменить.
В восемь часов полк выстроился перед зданием штаба на асфальтированной площадке, предназначенной для парадов. В первом ряду по стойке смирно стояли пилоты, за ними техники и их помощники, а сзади сержанты и рядовой состав.
„Товарищи солдаты, сержанты и офицеры! — закричал Шевцов. — Сегодня мы проводим полеты. Перед нами задача первостепенной важности — будем стрелять по ракетам. Результаты выполнения этого важного задания будут зависеть от каждого из нас — от солдата до офицера. Мы должны приложить все силы для выполнения поставленной задачи, несмотря на трудности. Мы должны помнить, что американцы не дремлют, а китайцы находятся от нас всего на расстоянии одного перехода. Мы также должны помнить, что самолет, горючее и ракеты стоят огромных денег, и правительство, дающее их нам, не дойная корова. У нас нет средств, чтобы часто повторять такие полеты, поэтому надо выполнить задание сегодня.
Теперь я хочу сообщить, что на следующей неделе у нас будет субботник. Работать будут все — и офицеры, и солдаты. Все!! Каждая эскадрилья должна достать дерн и положить его над самолетными бункерами, так, чтобы американцам сверху казалось, что тут ничего нет, кроме зеленого покрытого травой поля… У меня еще одно сообщение. Очень серьезное. Один из наших товарищей… влюбился. И знаете в кого? В деревенскую девку! А она проститутка, самая что ни на есть.**
Офицеры морщились, рядовые посмеивались, а Шевцов громко читал телеграмму от жены техника, умоляющей заставить ее мужа прекратить связь, в которой она его подозревает.
„Вот вам наглядный пример вырожденческой капиталистической морали. Пусть это будет уроком для всех, — продолжал Шевцов, — но в нашем полку мы будем твердо придерживаться и следовать только принципам коммунистической морали. Всем командирам эскадрильей явиться для отчета ко мне в кабинет. На сегодня все. Разойдись!**
В раздевалке Беленко переоделся в ХБ (темносиний комбинезон), полученный полтора года назад. Другой ему полагался только через пять месяцев, поэтому он должен был беречь этот, ставя аккуратные заплаты на коленях и на локтях. Дежурный офицер открыл сейф и выдал ему под расписку автоматический пистолет и две обоймы по семь патронов в каждой. Пистолет, а также НЗ — пакет с некоторым запасом средств первой необходимости (сигнальные ракеты, спички, удочки, химический состав для отпугивания акул), продуктов и медикаментов — давали пилотам на случай аварии самолета в тайге или в океане, чтобы пилот мог какое-то время продержаться, пока не подоспеет помощь. Все это стали выдавать сравнительно недавно, после одного трагического случая, когда пилоту пришлось прыгнуть с парашютом в безлюдную глухую тайгу, и он погиб там от голода и лишений.
Много месяцев спустя охотники обнаружили останки пилота и дневник, в котором он проклинал свою судьбу и тех, кто был повинен в его гибели. Последняя запись гласила: „Спасибо родной партии за заботу”.
После другого трагического случая, когда пилот застрелил свою жену, застав ее с любовником, пистолеты стали выдавать только перед самым полетом.