Лазеры спицами вонзились в двигательную гондолу над правым соплом. Взрыв испаряющейся материи расшвырял обломки двигателя. «Абзу» моментально просел и лег в крутой вираж — двигатель на левом крыле продолжал работать!
Рошни успела компенсировать плоское вращение воздушными рулями, правобортовыми дюзами и резким снижением тяги на уцелевшей гондоле. Машина перешла в пологое пикирование на смешной высоте в четыреста метров над землей!
Что и требовалось.
Очередь из «Ириса» по крылу (двигательные гондолы на «Абзу» в плоскостях, если вы не помните). Лазеры перезакачались, но нельзя! Слишком опасно!
Сорок снарядов, чтобы с запасом!
Я попал. И, кажется, все-таки переборщил.
Да, пламя в единственном сопле пошло на нет. Зато плоскость украсилась зеленым языком огня! Неужели сейчас рванет? Нельзя!
И ваш покорный слуга, как последний недоумок, а может быть, гений… Короче говоря, я обрушил тяжеленный «Дюрандаль» на истребитель Рошни. Днище, скрежетнув, сокрушило вертикальное оперение, которое, в свою очередь, распороло мою родную обшивку.
Плавно, рукоять от себя, к земле, к песку, к мягким барханам…
И позициям какой-то нашей пехоты. Слава Создателю, не на головы парням, а позади линии фронта.
«Абзу» рухнул в песок качественно, всем днищем! И запрыгал, расплескивая почву вокруг себя! Крыло, то самое, охваченное пожаром, отвалилось, и только тогда, выдержав благородную паузу, двигатель соизволил взорваться!
Взрыв был силен.
Так силен, что осколки настигли огрызок машины, я это видел, когда «Дюрандаль» проносился над местом крушения!
И тут парсер сообщил, что флуггер серьезно поврежден, высота ниже безопасной нормы при нынешнем состоянии систем, и он сейчас товарища пилота катапультирует.
— Куда, дура! — успел заорать я. — Назад!
Но понял вдруг, что «назад» не будет.
Фонарь кабины отстрелился, мягкий удар под задницу, над головой с хлопком вырос бело-сине-красный купол, и вот мы — я, кресло, парашют — падаем на землю!
Одиннадцатая штурмовая бригада шла хорошо.
Настолько хорошо, что сражение за Керсасп застигло ее в самом предполье.
Нарвались на укрепленную позицию клонской пехоты.
С наскока траншеи и ДОТы взять не удалось, а все из-за батареи станковых плазмометов.
Но подошел танковый батальон прорыва. Тяжелые Т-12 не церемонились. Забросали окопы из подвесных минометов и тяжело поползли вперед. Пехота не могла остановить лавину бронированных монстров, не выдержала и стала отступать.
А когда в прорыв вошли штурмовики — побежала.
На этом бой закончился. Танковая колонна и подоспевшие бэтээры мобильной пехоты рванули вперед, развивая успех, a 11-й штурмовой спустили из штаба приказ удерживать позицию.
Учитывая обстановку, участие бригады в сражении, да и во всей войне можно было считать оконченным.
«Ну и славно», — решил Салман дель Пино, он же майор Эстебан.
Его скафандр был знатно измят осколками от недалекого взрыва, а бронесегмент левого бедра пошел волдырями — клонские плазмометчики недобрали буквально метр, нацеливая свой агрегат.
Станковый метатель плазмы работал в режиме широкополосного поражения и пять человек в шеренге превратились в пыль. А Салман выжил, успев откатиться в сторону за миг до выстрела, и теперь не горел желанием повторять подобные фокусы.
Он прогуливался вдоль захваченных окопов и порыкивал в рацию, чтобы подбодрить парней, как-то лениво сортировавших трофеи.
— Клюмпе, болван! Что ты творишь? — Салман остановился над бойцом, возившимся с всережимной винтовкой G-3.
— Меняю ствол, господин майор, — ответил тот, обратив забрало к командиру.
— Это я и сам вижу. Зачем? Кстати, быстренько встань и отдай честь командиру. Во-о-от… Теперь докладывай.
Болван Клюмпе за каким-то бесом разобрал оружие. Снял длинный ствол с модулем рельсового доразгона пули, а теперь старательно водружал на его место сменный укороченный ствол без гаусс-рельсы.
— Ну… перевожу винтовку в режим карабина.
— Хорошо. Но зачем?
— На случай штурма здания, — не растерялся Клюмпе.
Салман вздохнул. Все-таки бой вреден для соображалки.
Здорово глушит. Он обвел рукой кусок горизонта в добрых двести градусов, где не было абсолютно ничего, кроме барханов.
— Ты, Клюмпе, где здания увидел? Не поделишься?
— Ну… я на случай экстренной переброски.
— Вот черт! Экстренной! Ты скажи! А чего тогда прицельный комплекс не свинтил? У тебя для таких дел имеется штатный коллиматор.