Есть, правда, одна нетонкая папочка, где зафиксированы все мои похождения… Но она закрыта в недрах другой канцелярии — в ГАБ. А это такой погреб, что ни одна журнальная крыса не докопается.
Нетрудно догадаться и куда более недалекому человеку, чем ты, мой внимательный читатель, что я вновь обретаюсь в действующем флоте. Да еще в чине лейтенанта, что просто караул, учитывая биографию и всего три курса СВКА.
Совсем недавно (а кажется, что в прошлой жизни) поперек личного дела с фамилией Румянцев легла резолюция: уволен решением военного трибунала без права службы в любых частях ВКС и армии. По совокупности впечатлений и, так сказать, семантической нагрузки — это было именно что в прошлой жизни. Теперь жизнь другая, новая.
Мне бы радоваться и биться головой в подволок, что так повезло неразумному бабуину. Но я не могу. Не в состоянии.
Я не в состоянии даже напиться в сопли, в кинетический гель, до прогорания дюз. Я в состоянии стоять у терминала, где коридор девятого сектора делает поворот к дверям трапезной. Бездумно, отрешенно читать всякую белиберду и всячески мешаться под ногами. А вы как хотели? Жилой уровень, место питания — оживленное место. Особенно если принять во внимание адов перегруз Глетчерного — такой, что столовые работают в пять смен.
— Лейтенант! Ау, лейтенант! — эти слова разогнали туман моей прострации.
— А… — Я обернулся.
— На «а» столько смешных рифм, обхохочешься! — передо мной стоял кап-три со злым лицом и повязкой поверх рукава: «Дежурный». — Ты что, контуженный?
Позади виднелась колонна военных, которых дежурный за ноздрю конвоировал. Ваш покорный слуга мешался на дороге.
— Проснись, лейтенант! Прими в сторону, ты своей ж-ж-ж… затянутым в китель филеем весь коридор перегородил! Пошел вон, короче!
Я извинился и «пошел вон», провожаемый ворчанием злого кап-три. Понабрали ушибленных, так и лезут на флот, а еще парадку напялил… Колонна скрылась за поворотом.
Усталые лица, потухшие глаза, ноги едва поднимаются. Разглядел нашивки: АВТ «Рюрик». Все ясно, новенькие, как и я. Только что прибыли, не очнулись после X-перехода и семи кругов ада, через которые летал авианосец. Ну что же, с пониманием…
Побрел слоняться в неизвестное куда-нибудь. Начальству представился, на довольствие зачислен, истребитель принял, завтра начнется служба, но до завтра еще надо как-то дотянуть наедине с мыслями и воспоминаниями. Которые вовсе не мармелад — кровь на песке…
Глетчерный гудит.
Недалекий Город Полковников гудит тоже. Как и космодромы А, Б, Специальный. На Восемьсот Первый парсек идет грандиозная переброска сил. Авианосные соединения, линкоры, фрегаты, рембазы, транспорты с войсками и техникой. И танкеры, танкеры, танкеры — война любит люксоген и прочее горючее.
Небо, невысокое серое небо, подсвеченное красной звездочкой С-801 и двумя пленочными гиперболоидами на орбите, трещит по швам. Стартуют звездолеты и флуггеры, на их место заходят новые, и опять старты, пуски, взлеты.
Кукловоды боевых действий взяли короткий антракт.
Клоны выбили нас из всего Синапского пояса. Страшно измордовали они наши эскадры. Первый Ударный флот потерян почти в полном составе — обреченный принимать бой по частям, раздерганный на тысячи парсеков Дальнего Внеземелья. Клоны собирают силы, подтягивают тылы, физически не успевающие за победоносными авианосцами адмирала Шахрави, чтоб его цирроз посетил.
Ну а какая драка с растянутыми линиями снабжения?
Правильно — никакой.
Клоны это понимают.
Значит, пауза.
Главком Пантелеев, наш бог войны, тоже все понимает. С такими потерями в технике и территориях наступательные операции невозможны. Остается уповать на его оперативное мастерство и формулу «размен пространства на время».
Ценой чудовищных жертв нам удалось выиграть время. Теперь мы можем накопить силы и подготовить правильное генеральное сражение. Которому суждено состояться здесь, в системе звезды С-801, так же известной кому надо, как Восемьсот Первый парсек.
Давным-давно, в XXV веке, Великая Конкордия набрала вес и превратилась из младшего брата по Великорасе в равноправного партнера, а значит, и наиболее вероятного противника. Тогда же конкордианским звездопроходцем Эрваном Махерзадом была открыта Паркида — спутник планеты Бирб, система Вахрам. Паркида оказалась ценнее, чем ее фактический вес в золоте, так как это единственный крупный источник природного люксогена во всем исследованном космосе. Наш люксоген синтетический, а оттого дорогой и не шибко качественный. Их — дешевый, с куда большим КПД.