Заплатил я с карточки четыре сотни товарному кассиру и пошли мы наружу, к составу. Там уже суетился маневровый тепловозик под дирижирование какого-то орденского железнодорожного дирижёра. И состав на части раздёргивал. Орденский господин уже в курсях относительно нас пребывал. Не зря же у него рация в ладони всё время верещит. Когда очередь до нас дошла, уточнил он дополнительно какие вагоны наши, сверился с наладонником и команду в рацию отдал. Отцепили четыре наших платформы, отогнали за стрелку на другой путь, там и оставили. Сидели мы с Катей и вычисляли – скока это будет если сорок пять футов да помножить на два с половиной метра, да потом ещё на три штуки. Отдельно скуркулировал гаражик наш и отдельно же самолётик наш непосредственно. А вот его как считать? По площади отбрасываемой им в полдень тени? Или длину на размах крыльев перемножать?
Через полчаса другой маневровый тепловоз объявился. Не говоря худого слова, на сцепку нас прицепил, помощник машиниста из того тепловоза прибёг и тормозные шланги подключил. Дуданул задиристо. Залезли опять мы в вагон, да и поехали с Богом, вокруг города Порто-Франко и залива одноимённого, подталкиваемые сзади тепловозиком. Минут через тридцать залив обогнули и обнаружили мы забор высокий и сплошной. К углу подъехали. В углу том над забором будка караульная возвышается. Ну, как на базе переселенческой. Только стволы пожиже из неё торчат. Но длинные, не иначе – крупняк. В бетонной стене разошлись широкие металлические ворота, и мы величественно поскрипывая буксами, прокатились в них, проехав до тупика. В конце ветки и самого аэродрома, возле козлового крана с длинной выносной консолью, затормозили. И тут настал конец нашему пути. Тут нас и оставили, в тупике этом. Мы ехали, ехали, и наконец – приехали! "Здравствуй простор широкий, весну и молодость встречай свою!". Типа того.
Слезли мы с Катей на грунт иной планеты, за ручки взялись. Стоим, принюхиваемся. Озираемся. Жарко! Тепловоз отцепился, дудукнул прощаясь, и уехал в обратном направлении. А смотреть-то особо и нечего. Бетонный забор трёхметровой высоты совершал тут ещё один поворот, на 90 градусов. На углу возвышается другая караульная будка, с лесенкой. Тоже снабжённая длинноствольным крупнокалиберным пулемётом и часовым при том пулемёте. Часовой с интересом пялится на кирию. Поворачиваемся на 180 градусов. Ну, чтобы ему полностью все проекции продемонстрировать. Поле перед нами лётное. Огромное, с травкой жесткой, невысокой. Плоское. Вдали несколькой зданий и стоянка вдалеке плохо различимая с самолётами, и похоже, вертолётами. На отшибе шайбы, серебрянкой крашеные, сияют на солнышке. Аэрофилд, одним словом. Типичнейший.
Я обратно в самолёт вскарабкался и к Морсу внимание проявил. Морсик так расхворался, что решил никуда не ходить, болезный. Оставил я ему тазик с водой, в миску фамильную насыпал пэдди-гри-пала в достаточном количестве и оставил его в покое. К пище Морс опять удивительное равнодушие проявил. Лапой задней почесался за ухом и уснул сызнова. Ну, я к Кате и вернулся, на землю, закрыв всё на замки. Потом подумал, и передумал. Пооткрывал замки и Морса в сумку спрятал. Не хватило у меня совести дружбана своего в дикой степи одного бросить. Даже на одну ночь. А вдруг ему по маленькому захочется? А он такой чистоплотный! О! Похоже, к нам едет ревизор!
На квадроцикле подъехал и с шиком затормозив, остановился, румяный пухлячок в примелькавшейся песчанке, но в офицерских чинах. Представившись дежурным диспетчером, поздоровался вежливо. Мол, хаудуюду мэм? Хаудуюду сэр? Блэр! Энтони Блэр, сэр!
Файн, сэр Блэр! Счастливы познакомиться! Помог он мне снять с платформ скутеры наши. Не чинился. Потом по рации постовому приказ отдал – служить и защищать. Никого не подпущать. Проверил я топливо в бачках. Дофига ещё. Распределили с Катюшей поклажу. В смысле я сумку с полотенцами и прочими бытовыми необходимостями через одно плечо перекинул, сумку с Морсиком и педди-гри его в комплекте, на другое плечо повесил. А Катя пуговку на блузке чёрной расстегнула. Жарко ей сделалось! В траурных-то джинсах.
Прицепили мы на пояс пистолеты в кобурах, и тут же на месте были изобличены в нарушении Закона. Ибо таковое право на территории аэродромов Ордена, а равно и прочих Орденских территориях, имеют исключительно служащие патрульных сил ордена и лица, специально оговорённые приказом соответствующего начальника. В данном случае – аэропорта. Сняли мы наши пушечки и в сумку, с глаз долой убрали под полотенца. И молнию на ней застегнули наглухо.
И опять, не слава Богу. Прикольные ребята, эти законники, чес слово! Щас вот мы до ворот доедем, и только мы за ворота шасть, и на тебе пожалуйста, доставай хоть гранату и глотай её на месте. В знак протеста. А внутри периметра – нииззяа! Да на, кайзер! Подавись, сэр-мистер-твистер-Блэр! Не больно-то и хотелось! Вот ты, блин, кто? Офицер Ордена, да? Судя по знакам различия американского типа, первый лейтенант, да? Облечён, так сказать, доверием властей? Облечён? Точно?! Вот ты и вези до ворот наши пестольки! И на ремень ему прищёлкнул. Один слева, и для полной симметрии, справа. Остальной. Ты с кем связался? Лапоть лондонский?! Я – законопослушный гражданин! Когда меня не убивают.
Завели мы самокаты, уселись верхами и поехали с ветерком по травке с сэром Блэром во главе колонны, в сторону аэропортовских строений. Нашлась там маленькая пилотская гостиница на четыре номера, с удобствами. Хотели мы занять один, двухкроватный, но по зрелому размышлению передумали. Мы с Катей решили город осмотреть. Отняли у блюстителя оружие наше, оседлали скутера и в город навострились.
Дорога до города была нормальная асфальтобетонка, вдоль берега залива, ограждённая сетчатым забором с обеих сторон. Чтобы зверьё дикое на проезжую часть не лезло и в море не купалось. Разогнались мы по ней до 90 км и в десять минут до КПП городского с ветерком домчались. Тут-то нам пистолеты и опечатали. Прямо в кобурах. Оказывается ношение оружия и в Порто-Франко разрешено только орденским военнослужащим. Зато снабдили типографски отпечатанным планом города. И пропустили, проверив Ай-Ди.
Проехали мы мимо мотеля "Арарат". Пригляделись. Остановились. Развернулись. Не развернуться было невозможно. Ибо синяя гора на белом фоне, подчёркнутая красной надписью так и манила к себе, предлагая обрести отдых на склонах своих. Уютное местечко. Одноэтажный домик, из светло-голубого кирпича, перед ним стоянка. На ней мы и запарковались. Далее в две шеренги выстроились небольшие коттеджики с отдельной парковкой перед каждым. Всё обсажено не шибко зелёной изгородью. А поливать надо, чтобы зеленела. В офис мотеля "Арарат" вели две двери. Но над одной красовалась надпись – "Gun Store". Нет нам не сюда пока. Над другой, не менее красиво было написано – "Reception". Вот. В эту-то дверь нам и надо. Побеспокоив дверной колокольчик, проникли внутрь помещения и оказались в полутемном, с улицы, зале. Несколько диванов вдоль по стенкам и столик, окружённый креслами. Яркий свет из большого, от пола до потолка, окна лился на стойку. Я подошел, и хлопнул по стоявшему на ней бронзовому звонку. Из двери за стойкой вышел кучерявый кругляш, совершенно характерной внешности. Ну, после такого названия странноприимного дома я никого иного и не ожидал. Мужик жизнерадостно и приветливо выдал:
– Хэллоу, хау кен ай хэлп ю, ара?
– И тебе, земляк, вечного здоровья и удач в делах твоих многохлопотных. Угости водичкой, а то так кушать хочется, что аж переночевать негде! Виталий Ружейников я буду. С супругою. И собачкою.
Мужик засмеялся весело и дружелюбно.
– Вах! Зачем водичкой-модичкой? Для земляков я вина найду. Меня Саркисом зови. Пятнадцать в сутки не дорого тебе? Телевизор, минибар, телефон городской. Кровать, модель – королевская двуспальная! Надолго у меня жить хочешь?