И ускакал в темноту.
Ну, привет… А мой кофе? Зевнул я с риском для челюсти, глянул на мобилку — и правда, вставать пора. Плавненько с надувастика соскользнул, сунул ноги в плетенки, Катю осторожненько на ручки взял и на рабочее место мягонько водрузил. Пусть еще немножко поспит, страстотерпица моя. Сдул матрас, закинул его в хвост. В кого-то попал. Потом сбегал в техничку, морду лица сполоснул и побрился. На автомат кофейный посмотрел, сразу мне что-то кофе пить расхотелось. Пассажирам своим, которые тоже дремали, кто где приловчился, велел знаками места занимать. Но чтоб без шуму и пыли. Чтоб мне — на цыпочках!
Сам тоже забрался в салон и первым делом отселил сэра капитана на самозаднепоследнее кресло, аргументируя сие действо необходимостью улучшения центровки самолета. А на его место, точнее, на Монморансиков надувастик промеж пилотскими креслами, выбрал и усадил самого из всех молчаливого. О'Нила. Он за все время нашего знакомства единственный, кто совсем ни одного слова не сказал. Уважаю молчунов. Сам такой! Обнаружил в хвостовом отсеке спящего под матрасом Морса, да там и оставил. Вылез наружу, закрыл дверку. Ну все, все на месте. Пора и мне в свою чашку лезть.
Когда, раскручивая турбину, запел стартер, Катя пробормотала: " Уже летим?", поерзала, устраиваясь половчее, и снова мирно засопела. Все же есть в семейственности экипажа свои недостатки. Но и свои прелести тоже есть.
Связался и запросил у диспа руление с последующим взлетом с тридцатки. Он разрешил. Попрощался я с ним задушевно, попросил не скучать без меня и улетел навеки. Машину поднял на удивление легко. Впрочем, температура по Цельсию до двадцати трех упала. Воздух стал плотнее, держит лучше. Но я все равно все эволюции выполнял не торопясь, плавно и аккуратно. Высоту набирал на номинальной тяге по два метра в секунду. Термиков ночью совсем не было. Никакой болтанки. Лепота! Небо звездами усеяно, как мукой. На Старой Земле с обоих полушарий всего-то шесть тысяч звездочек невооруженным глазом видно, а тут умники только с нашего полушария двадцать семь тысяч штук насчитали. С другого никто пока посчитать не удосужился. Никто пока в южное полушарие не добирался.
Набрал я высоту, все те же четыре восемьсот, поскольку на юго-запад лететь. Полюбовался на достигнутую скорость. Сто девяносто три узла. И это на двух третях мощности. Меньше газульку сделать не получается. Хоть и хочется. Груженые шибко, и "Караванчик" кабрировать пытается. А это нехорошо! Не заметишь, как в штопор завалишься. Запросто! Приборная-то скорость — всего сто пять узлов. Уравновесил я машину тягой, да принялся местную авиационную астрономию изучать.
О'Нил штурманом оказался и здорово мне помог в постижении местных Козерогов, Драконов и прочих Кассиопей. Так мы с ним все пять часов и провели с огроменной для меня пользой. Стал я под конец кое-чего в местных созвездиях кумекать. И понравилось мне ночью летать! Радионавигационный комплекс прикажет долго жить, компас размагнитится, так я буду по звездам летать! Вот так вот!
В пять двадцать, а точнее в четыре двадцать местного я приземлился в аэропорту города Форт Линкольн. Нулевой меридиан, понимаете! Через город Зион проходит. Неподалеку тут. Аэропорт мне сверху показался замечательным. Полоса бетонная, добротно освещена. Даже осевая светится. Диспетчера мух не ловят. Подход у них — отдельно. Башня у них — отдельно. Руление — отдельно. ILS, она же система автоматической посадки — работает! У всех своя частота. Ну все, как у взрослых.
Только вот бетонка эта оказалась — дрянь, а не полоса! У нас на северах такие дороги часто встречаются. С плитами просевшими. Но у нас же климат! У нас они, бетонки эти, по болотам идут! И по ним "КрАЗы" да "Уралы", да прочие "Ураганы" на буровые грузы прут! А тут… "Аммегика, Аммегика — простимся у плетня…". Мда…
Проскакал я по этим колдобинам, подпрыгивая и матерясь. Уж лучше бы я на грунтовку садился. Вот же она, рядом тянется. Три километра! Шириной восемьдесят метров! И чо я на эту бетонку поперся? Ума не приложу! Катю вот разбудил. Пассажиров разбудил. Морсика разбудил скачками этими…
Территория Американских Штатов, аэропорт Форт-Линкольн. 04:36, 22 год, 21 число 6 месяца, пятница.
Поглядывая на схему рулёжных дорожек аэропорта, зарулил к назначенной диспетчером стоянке и заглушил мотор. Финиш. Приехали. Пожалуйте рассчитаться, мистер О'Брайен, капитан, сэр! На бетон по трапу спустился экипаж будущего вожделенного траулера и принялся разминать подзатёкшие за полёт мышцы. Капитан "О'Брайен, сэр" покинул борт последним, предварительно простившись с нами.