Это было что-то! Пока народ приседал, расправлял плечи, совершал гимнастические наклоны и прочие телодвижения, кэп Джим встал с кресла, надел фуражку, оправил форму одежды и, чуток (самую малость) согнув колени, чтобы тульей фуражки не упираться в подволок, торжественно выразил своё удовлетворение от проделанной мною работы и восхищение достигнутым мною же мастерством вождения воздушных судов. И торжественно честь отдал. Какой рыболов строевой! После чего торжественно вручил мне заготовленный конверт, сопроводив вручение фразой о поощрение меня лично и моего экипажа в лице второго пилота миз Катерины и… эээ… бортсекьюрити Монморанси… некоей премиальной суммой сверх оговоренного фрахта воздушного судна. Эко же завернул! После чего добавил, что всегда будет рад видеть меня с супругою и… эээ… сэром Монморанси на борту своего траулера, который он уже мысленно поименовал — "Влекущий". Видимо, подразумевая трал…
Пришлось соответствовать. И вернуть отданную мне ненадолго честь. Но для этого пришлось мне встать с пилотского кресла и сократить на сорок пять сантиметров свой рост. Упираясь панамкой в крышу, стоя на полусогнутых и сохраняя при этом торжественность морды лица. Катя спряталсь за спинкой кресла и в своей любимой манере наслаждалась зрелищем. Кулачок во рту, плечи трясутся, носик похрюкивает… Ей-то хорошо! А мне каково? Но выдержал. Напомнив себе, что истинный джентльмен, даже наступив на кошку в темноте, не назовет ее иначе…
Лишь после того, как капитан "О'Брайен, сэр" исчез из виду в помещении аэропорта, позволил я душившему меня смеху вольно излиться. Ржал, как конь поручика Ржевского. Катя вторила мне колокольчиком, Морс же радостно лаял. Хотя, говоря чистосердечно, капитан этот оставил у меня впечатление скорее приятное, чем наоборот. Уважаю людей упертых в правильное. Способных соблюдать протокол с серьезным выражением лица даже и в глупой ситуации. Для этого надобно иметь характер…
Семью девять — шесть триста… Интересно, какую сумму премии он счел для нас адекватной? Две сотни экю? Да… "Размер моей благодарности не будет иметь границ… В разумных, конечно, пределах…". Однако всё одно, хорошо подзаколымили. Хватит с нас! Убрали мы с Катей к бортам раскладные сидения, надули снова в салоне матрас, шторки задернули на иллюминаторах, люки задраили изнутри и наконец уснули по-человечески. Раздевшись. Счастье есть. Оно не может не есть!
Территория Американских Штатов, аэропорт Форт-Линкольн. 08:36, 22 год, 21 число 6 месяца, пятница.Выспаться как следует нам снова не дали. Снова и опять! Стук в дверь и лай настырно проникшего между мной и Катей Морса прервали наш сладкий сон. Пришлось напяливать штаны, чертыхаясь и путаясь спросонья в штанинах. Потом разыскивать свежую майку, приготовленную перед сном и оказавшуюся почему-то под матрасом. Потом безуспешно разглаживая помятости на пузе, с неумытой рожею встречать нежданных нанимателей и тупо вникать в их непонятные желания. Потом я вспылил. Жестом прекратив поток речи солидного седовласого бобра, сопровождаемого молоденькой миз, извинился и, взяв под ручку Катерину, увел ее на водные процедуры в помещение аэродромных служб.
Спустя десять минут, приведя себя в относительный порядок, по крайней мере став побритым и умытым, ответил принципиальным согласием на предложение "сгонять в Зион на пару часиков и обратно". Наш "Гранд" становится популярным в Новой Земле! Это радует. Пока Катя прихорашивалась, просчитал я предстоящий полет и, решительно оборзев, нахально предложил оплату повременкой на все время фрахта. По сто двадцать пять экю в час.
Мистер Эмерссон согласился на предложенные условия крайне охотно и принялся мне руку пожимать и потарапливать с отправкою. Или я чего-то не догоняю в коммерции? Или стоимость подобных услуг в Новой Земле все-таки несколько выше? Как правило? Однако мое слово мною уже сказано. Другой раз пусть Катюха торгуется. У нее талант к этому делу. Значит, с топливом у меня порядок, лететь предстоит сто шестьдесят миль, дозаправка не требуется, сейчас Катя придет и полетим…
Тут мистер Эммерсон принялся ругательски ругать какого-то мистера О'Брайена, который совершенно непонятным образом в совершенно неподходящий момент возник в городе и сорвал ему, мистеру Эмерссону, честному предпринимателю, крайне выгодную сделку. И теперь ему, мистеру Эмерссону, крайне честному предпринимателю, приходится ни свет ни заря срочно отправляться в столицу и постараться задействовать административный ресурс для арестования уведенного у него из-под носа этим беспардонным коротышкою О'Брайеном траулера, построенного верфью для него, для мистера Эмерссона, честного предпринимателя. Как тесен мир! "Как страшно жить!"