Подъехали к дому. Ещё один контейнер добавился. Третий уже. Мы свой трал с аэропланом рядышком приткнули. А люди всё снуют. Погрузка продолжается. Понаблюдал я минуть пять, и как обрезало. Закончилось движение. Всё! Загрузились скарбом домашним. Полон контейнер. Закрыли его, замки повесили.
Я в дом зайти нацелился. Но тут Катерина на крыльце объявилась. С видом озабоченным. Увидев меня, обрадовалась:
— Как ты вовремя приехал! У меня ещё паркет не погружен и место уже кончилось!
Абзац! И что, отказать любимой в маленькой, но такой приятной мести? Да никогда!
— Чезаре! Снимаем торцы!
И снова народ забегал, вывозя и укладывая в контейнер, увязанный в пакеты, дорогущий дубовый паркет.
— Катенька Катюша! А что у нас в третьем контейнере?
— Холодильники и морозильники "Бош" в ассортименте. Двести пятнадцать штук на девяносто три тысячи восемьсот сорок евро.
— Замечательно.
Опять позвонил фрау Мюллер и четвёртую платформу заказал. Ещё четыре тысячи в минус. В 16:10 погрузку мы, наконец, завершили. Места осталось всего-то от двери в контейнере, до распахнутой левой пилотской. Рядом с дверью окошко врезано откидное. Большое. Оно откинуто сейчас, и сидя в кабине самолёта можно наблюдать окрестности.
К 17:00 в назначенное время мы уже в банке были. Там Катерина закупила золотые слитки. В титановом кейсе. Содрали с неё комиссию несколько больше, чем я думал, и досталось нам 8446 граммов драгметалла. Полюбовался я на добро это. Сияют слитки зеркально. Но лихорадкой золотой не подхватил. Равнодушным остался к тельцу златому. Закрыл кейс на ключик, в сумку его уложил да застегнул на молнию. Сумку через плечо, пистолет под мышкой правой поправил и домой мы с Катериной поехали. Осталось нам только матрас надувной скатать. И можно в путь отправляться. Чезаре ночевать с нами остался. Покараулим с ним эту ночь. Выдал я ему СПАС обрезанный. Приклад на место прикрутил. Патронов картечных — два магазина, длинных, по восемь штук. Сам и Вальтером обойдусь. И у Морсика сон чуткий. Тут в Греции можно и вовсе не караулить, нету тут жуликов. Повывели всех. Но бережёного — бог бережёт.
Как и ожидалось, никаких происшествий за ночь не произошло. И по радио интересующие нас новости не прозвучали. Утром простились мы с Чезаре. Катя его рассчитала по царски и расцеловала на прощание. Я ружбайку у него отнял и в самолёт спрятал, потом тоже приобнял. Нормальный он мужик, хоть и хитрюга. И уехал он, а мы тягачей дожидаться остались. К 10:00 подъехали четыре тягача, собрал я водителей, показал на карте место, куда груз везти. Выработали совместно маршрут. Подцепили к тягачам тралы. Выстроились в колонну и с песней вперёд. В Лачанокипой!
Переезд до терминала много времени не занял. По объездной дороге, не очень загруженной в это время, доехали минут за сорок. Подъехав к запертым воротам, погудели. Ворота откатились по направляющим и колонна зарулила на обширный двор. Мадам Мюллер встретила нас с Катей возле формирующегося состава, из десяти крытых вагонов и девяти платформ. Из потрепанных вагонов неслось мычание, блеяние, лай и даже кудахтанье. Четыре пустых платформы вытянулись вдоль здания промышленного вида, и явно нас дожидались. Возле первой из них разбросал опоры могучего вида кран. Ярко-желтый, величавый, с надписью на стреле белым по чёрному — "KATO". Охрана есть. И вооружённая. Четверо в чёрной форме, с пистолетами в кобурах. Площадку контролируют внимательно.
Поставил я свой скутер в сторонке на подножку и принялся распоряжаться. Меня строгим нордическим голосом вежливо попросили заткнуться, не мешать специалистам, и в сторонку отправили за процессом наблюдать. Я спорить не стал, Катю под локоток зацепил и в узкую тень, к забору отвалил. Потом вспомнил одну тревожившею меня мыслю и к буксам присмотрелся повнимательнее. Есть в тевтонской педантичности что-то светлое. На всех буксах явственно виднелись свежие потёки масла. Но и только. В остальном же, вагоны и платформы представляли собою "жалкое, душераздирающее зрелище". Ржавчина везде, немалые дыры, именуемые отверстиями, сквозь которые были видны коровьи ноги, сундуки, клетки с курами, петухами и гусями в которых бедным птицам и повернуться было совершенно не возможно. Вагоны крытые, с семьями имуществом и животиной. Платформы фермерские тракторами и комбайнами, и прочим сельхозинвентарём битком забиты. Всё уже в состав сформировано.